Олег Кукса - Камикадзе на прогулке

Поэтому студентами парижской Академии, за редким исключением, становились только мужчины. И все семейные вопросы мы оставили на потом. Мы — это те, кто вернется на Землю живым, конечно, посетив Планету Хаоса — источник и первую жертву Катастрофы. Те, кого Земля призвала перед лицом грозной опасности, а, быть может, и своей гибели.

До этого же момента предстоит нелегкая, опасная работенка.

Но я всегда поддерживал Лауру в самые трудные моменты. К тому же, без дополнительных неурочных тренировок и подготовок перед экзаменами не обойтись. И мне приходилось помогать по медицинским разделам многим нашим горе-десантникам, не умеющим толком позаботиться о себе в полевых условиях. Лаура же была умницей и вместе со мной терпеливо подтягивала отстающих из нашего выпуска. По крайней мере тех, кто понимал, что дополнительные занятия важнее пустого времяпрепровождения и гульбы в вечерних увольнительных.

С Наташей и Амандой, как и с другими десантниками и десантницами Экспедиции, за восемь лет учебы и работы, я тоже сработался очень здорово. Так что для Экспедиции на Новую Женеву был подготовлен уже очень дружный, проверенный, отшлифованный взаимовыручкой отряд профессионалов, подготовленных для высадки на Планету Хаоса. А помимо этого мы еще были и врачами, психологами, строителями, инженерами, политиками и дипломатами. И много еще чего. Нас научили работать с любой информацией. Сделали, помимо нескольких углубленных специализаций, универсалами, способными справиться с любой, даже неизвестной задачей. А на Земле еще оставались десятки, даже сотни файтеров, ученых, инженеров, ожидающих своей очереди на шанс попасть в следующую Экспедицию, если наша миссия провалится, как это случилось с первой Экспедицией, трагически погибшей на подступах к Планете Хаоса. Мы же сумели пробиться и даже начали первые десанты на поверхность Новой Женевы в поисках выживших колонистов, переживших Катастрофу.

На первом этапе штатским в этом опаснейшем уголке Внеземелья делать нечего, и функции ученых, инженеров и медиков выполняли файтеры с дополнительными специализациями. Исключение составляли лишь несколько ученых-добровольцев, которые отважились присоединиться к нам для руководства научной миссией Экспедиции и сбора данных на месте.

К сожалению, сейчас нас уже было меньше. Намного меньше… И ведь, право, ничего еще толкового не сделано. Мы все еще не сумели подобрать ключик к разгадке тайн этой суровой планеты, подвергшейся Катастрофе. И то ли еще будет на Земле, если Катастрофа доберется до нее, как до соседних с Новой Женевой звездных систем…

Я быстро оглянулся, ища поддержки у друзей по выпуску. Гладил плачущую Аманду по голове, успокаивая ее. Как я понял из ее нелепого бормотания, Аманда пыталась сорвать мою жеребьевку, потому что она означала для меня верную смерть.

Я поймал глазами Лауру Хенкель, ближайшую подругу Аманды, вопросительно глянул на нее. Но от нее, как я понял, сейчас тоже толку мало. Лаура, с которой я учился вместе все эти восемь лет, да еще дополнительно работал по медицинской программе Экспедиции, тоже — сидела с такими большущими глазами, полными слез.

End 2ур. 4

Аманда, кажется, пришла в себя, опомнилась. Вот только ее взгляд, брошенный на Лауру Хенкель, а затем на Ксению Богатыреву, говорил о том, что она ищет поддержки у них для того, чтобы…

Ну уж нет, милая! Обойдешься! Только попробуй запудрить мозги бедной Ксении! Я даже предположить не мог, что наш явный лидер в отряде вот так вот сорвется, в течении каких-то нескольких секунд. А Ксения, тем временем, посмотрев на Аманду, затем на ошеломленное, заплаканное лицо Лауры, тихонько сидевшей в сторонке, попыталась взять моего туза обратно в колоду.

Что же ты, Пантерочка… Так же нельзя! Ведь Ксения ничего не поймет! Будет считать, что это — ее собственное решение!

— Дэниел? — Ксения, командир базы шагнула ко мне. Легонько, но отрицательно покачала головой — мол, ты в пролете.

Ха, как же! Разбежались!

Я так на нее глянул, что командир и навигатор нашей базы отдернула свою руку, которую она тянула к бубновому тузу в моей руке. Словно ее чем-то обожгло. Мол, только попробуй! Впрочем, до Аманды мне…

Я, глядя Ксении в глаза, уверенным жестом положил вытащенную карту себе в нагрудный карман.

Нет шансов, командир. Не стоит переигрывать из-за того, что кто-то пустил слезу. В первый раз слезы льются, что ли? Наташа вон, до сих пор выходит из своей каюты с красными от слез глазами, после гибели нашего лучшего снайпера и моего старого друга, Володи Когана. Так что — отменить все вылеты для тех, по кому катятся чьи-то слезы? А родители наших ребят, ушедших в десант, Ксения? Думаешь, не плакали, получая приказ о награждении — с пометкой «посмертно»?