Олег Кукса - Камикадзе на прогулке

Но мама… Насчет нее, получив диплом Псикорпуса и познакомишись с Амандой, я уже не был уверен — не в ее стиле было так легко согласиться с доводами представителей Дальней Разведки. Джейн Николсон, как и ее мать, Маргарет, моя бабушка, отличались решительным, волевым характером.

А вот мамин па, Ричард Николсон, в отличие от родителей, рвал и метал. Он-то видел своего внука инженером-конструктором, способным поддержать потомственный семейный высокотехнологический бизнес. И все основания у него для этого были — я, как и отец, легко читал самые сложные чертежи и с удовольствием возился с самой сложной техникой.

Я даже чуть было не остался без ключей от моего двухместного шаттла, который дедушка и родители только что подарили мне к шестнадцатилетию. Но сумел все же его убедить, что смогу использовать его для того, чтобы почаще видеться с ним и родителями.

Охохох — содержательный был разговор с дедулей, ничего не скажешь. Но так уж получилось, что в нашей семье всех перед Ричардом немного мандражит.

Хорошо хоть младшая сестренка, Джулия, не дала прерваться нашему маленькому бизнесу. За эти долгие восемь лет моей подготовки и работы во Внеземелье она уже получила диплом инженера-конструктора и выбилась в руководящий состав КБ нашего завода — поближе к дедушке Ричарду. И обещала мне позаботиться о моих акциях нашего завода по производству шаттлов и крейсеров и пригреть тепленькое местечко, если я вдруг передумаю или срежусь на экзаменах, пока из меня будут ваять супер-пупер-Джеймс-Бонда-во-Внеземелье. Да и Никки, мой младшенький братишка, уже учился в настоящее время на втором курсе Технологического…

В Академии, на первом курсе, тоже были оччень тщательные тесты. Порой, самые удивительные и даже глупые. На первый взгляд. Понимание того, что значили эти тесты, приходило намноого позже… Это был своеобразный эксперимент — подготовить нескольких десантников, способных принять на себя самые рискованные задания и выжить несмотря ни на что. Потому что мы имели дополнительный резерв в смертельной игре. Могли манипулировать шансами, вытягивая тот, в котором ты жив, и выполнил задание.

Так было в теории. Но на практике… Это вам, не дважды два — четыре. По всякому бывало. Но если все же четыре — очень даже хорошо. Вот только… В некоторые моменты жизни мне действительно казалось, что вся наша судьба жестко предопределена. Я больно стукался об это лбом за время учебы в Псикорпусе уже много раз. Даже, порой, пользовался своим чутьем. Но как-то безразлично — как данность. И ошибался очень редко. Нужно было всего лишь научиться видеть, чувствовать ускользающие в будущее линии, нити вероятностей и выбирать ту самую, в которой хотел бы оказаться. Именно такое — безразличное, спокойное отношение, чаще всего, и выявляло у меня предвидение в самые неожиданные моменты. Это — не та способность, которую можно запланировать, вызвать по желанию. Дудки!

Но сегодня… Что-то сегодня произошло, с нашим будущим.

Аманда это, кажется, тоже почувствовала. Но, по мнению Аманды, я должен был сегодня умереть. Если пойду в десант, конечно. А она редко ошибалась.

Чье же предвидение окажется сильнее? Точнее? Не знаю… Впереди — миллиарды вероятностей. Поди знай — как оно обернется? Быть может, и я, и Аманда — ошиблись. Потому что не только мы сами творим свое будущее. Да, мы главные игроки на поле вероятностей. Если удастся, конечно, разглядеть маленький миг в безбрежном океане будущего и прорываться к нему. Но у наших невидимых противников, появившихся после Катастрофы — тоже очень сильные карты.

И еще… Нельзя пытаться выдавать желаемое за действительное. Нужно быть абсолютно, кристально чистым от желаний. А я…

Я очень хотел, чтобы наши больше не гибли! Хотел — справиться, выполнить задание. Зацепиться на поверхности и найти безопасное поселение выживших на Планете Хаоса колонистов, брошенных на планете после того, как наши корабли во время эвакуации были уничтожены невидимыми убийцами.

Это — мешало. Очень мешало. Я мог и ошибиться, в отличие от Аманды…

End 2ур. 3

— Но… — Ксению словно что-то ударило по голове, когда она первой, перевернув карту, застыла, уставившись на картинку. Затем беспомощно глянула на меня. — Как…!? Что… Что ты сделал!?

Жеребьевка была окончена досрочно.

— Нет, командир. Я — ничего не делал, — еле покачал я головой, а затем добавил. — Мы прошли вместе Селесту, Ксения. Как ты можешь сомневаться во мне?