Катэр Вэй: Охота на скребера

— ЖРИ-И-И!!!

Из пасти вырвался новый луч голубого огня! Леший успел исчезнуть, но не весь. Ноги, дымясь, остались валяться на песке. Леший появился в десяти метрах от морды мутазавра, в которую уже палило сразу несколько дружеских стволов, протаранив головой и руками посадочную полосу, изрядно зарывшись в песок. Раздался глухой хлопок, безобразная туша нелепо подпрыгнула, обдав берег брызгами фиолетовой воды, кровавой блевотины, и замерла с остекленевшими жёлтыми глазами. Броня монстра выдержала взрыв, но из приоткрытой пасти ручьём вытекала густая чёрная кровь вместе с остатками энергии жизни.

Я кинулся к Лешему, который на удивление пребывал в здравом уме, развалившись на песке. Культи вместо массивных ног никак не укладывались в сознании. Крови ни капли, срез ровный и подпаленный, запах горелой плоти ударил в нос. Тут же вколол спек.

— Живой?! — подлетел Фома с медицинской сумкой.

— Ни чё, ни чё, нормально всё! Док, пади Умника глянь, ему лапу отняло! — Леший указал куда-то мне за спину. — Тут Фома сам справится, иди.

И память только сейчас прокрутила момент с возникшей лапой на пути у смертоносного огня. Я согласно кивнул Лешему и кинулся бегом ко второму другу.

Умник лежал на боку, печально обнюхивая свой обрубок и фыркая.

— Давай, спек вколю, легче будет, — оглядев его и придя к выводу, что ничего смертельного ему не грозит, предложил обезболивающее.

Хоть у мутантов болевой порог гораздо круче нашего, зато лайт-спек на них, оказывается, действует, как успокоительное и способствует регенерации туши.

— Ты откуда взялся? — удивлены его появлением были все, не только я.

— Ты нервничал сильно очень, я почувствовал и побежал. Думал, не успею. Большая беда! Большая беда! — Я так тебя слышал. На подходе сюда я почуял скреббера. Смерть. Я понял, это смерть. Он гораздо страшнее того, который приходил на остров. Я помню его запах тогда, когда впервые ступил на ту землю. Даже вонь трусливого элитника не смогла перебить запах, оставленный скреббером. А этот пахнет ещё страшнее, намного страшнее. Я боюсь даже его трупа, — стыдливо сознался мутант, отведя в сторону взгляд.

— Может, тебе скушать какую-нибудь его часть, и страх пройдёт? Да и для регенерации тебе мясо сейчас требуется, а тут глянь, целая гора валяется. Свежее ещё, тёплое, наверно, — покосился я на дохлое существо и подумал, что оно, скорее всего, хладнокровное.

Умник приподнял голову и посмотрел на меня, как на идиота.

— Обычно скребберы жрут Высших, а не наоборот.

— Да, и, обычно мутанты не катают скребберов на спине, — напомнил я ему его же слова. — Так что, ты попробуй сначала, может, вполне съедобное мясцо, а я пока пойду, делом займусь. Раненых сегодня страшно много.

Всего было восемьдесят один человек, гражданских, вывезенных из города, а осталось двадцать четыре, и, самое обидное, что девять их них без иммунитета.

Многие пострадали во время паники, нескольких зашибли насмерть. Я сильно злился, меня нервировало и раздражало такое человеческое поведение.

И из леса вернулись трое. Сколько сожрано и сколько удрали в панике, куда глаза глядят, я даже и думать не захотел. Туда им всем и дорога. Закончив оказание медицинской помощи, я без сил присел под деревом, рядом с живым (который не призрак) Рыжим.

— Нужно его как-то перекрестить, а то может путаница получиться, — подумал я в тот момент.

Арина сидела на руках у отца, крепко прижавшись, а он, тихонько бубня ей в макушку, чего-то говорил. Автомат, выданный Лешим, лежал у него под боком. Выпив живчика, я закрыл глаза и отключился.

— Док, Док, проснись, замёрзнешь, — Фома тряхнул меня за плечо. — Иди в машину, досыпай.

Я, угукнув, поплёлся к своему «Комбату», обнаружив там Армана и Кира, которые постелили прямо на полу, подвинул их и, примостившись с краю, обратно уснул.

Пробуждение далось тяжко, спать хотелось убийственно, настроение находилось где-то очень глубоко в заднице, голова гудела колоколом, руки дрожали, и жутко хотелось закурить.

Растерев руки и лицо, проморгался, тряхнул головой, сгоняя сон, и поплёлся к стоящим в кучке ребятам.

— Что случилось? — увидел как Арман сушит своими ладонями Фому, который весь мокрый и от холода колотится, как собачий хвост, постукивая зубами.

— Ку-ку-ку-у-у-па-а-аться полез, пад-д-дла! — зло ответил Фома сквозь дробь зубов.

— Да смену же сдавать собрались, слышим, идёт кто-то, глядим, свежак из палатки выполз и к озеру, ну, мы его окликнули, а он, — По нужде я, вернусь скоро. — Сидим, слышим плеск воды, кинулись туда, а эта сука в воде барахтается! С жизнью он покончить захотел, а как водички хлебнул, так и передумал, забарахтался, орать принялся. Ну, этот, — кивнул на Фому, — и кинулся за ним, я и глазом моргнуть не успел, тока автомат мне сунул и нырнул рыбкой.