Илья Тё - Война для Господа Бога

Гордиан узнал почти все о местном оружии и порядках, поверхностно разбирался в утверждениях местной догматической религии и законах, сносно разбирался в существовавшей технике и, конечно, в организации армий, существующих на Невоне. А все остальное, размышлял он, пусть идет к черту. По крайней мере – пока, ибо если восстание сервов окончится неудачей, любые вопросы станут излишними: ведь на колу и на виселице не слишком поговоришь…

Вспомнив о смерти, Гордиан улыбнулся. Он жил очень долго и, пожалуй, в примитивном средневековом мире с глупым названием «Камень» у него имелся отличный шанс умереть.

Так, размышляя о прошлом и внимательно вглядываясь в настоящее, Гордиан Рэкс добрался до нужного здания. Он поднялся по ступенькам перед крытым порожком и многозначительно кивнул вестовому, морда которого застревала щеками в окошке.

Безусловно, кивки не предусматривались уставом молодой армии, однако Тринадцатого пророка в Руции знали все или почти все. Приняв белозубую улыбку «Освободителя» как знак благоволения, караульный тоже расплылся в улыбке. Затем, наплевав на устав, а также на прочие банальные формальности вроде пароля или бумажной метрики, выдавшейся в армии каждому служивому серву, ткнул большим пальцем за спину и отрывисто махнул туда же головой. Гордиан послушно вошел…

Первое после захвата Руция «стратегическое», как называл его Сабин, заседание Совета виликов проходило в просторном помещении кербульского ландкапа – зала для офицерских собраний, а точнее – балов и застолий. Здесь королевским офицерам вручали высшие награды и отмечали повышения в чине. Здесь традиционно офицеры должны были собираться, когда объявлялась война, а также перед любым дальним походом. Сегодня, однако, в ландкапе собрался совершенно иной контингент, при одной мысли о присутствии которого в столь «высоком» по армейскому статусу зале, у шательенов, которые составляли основную массу королевского офицерства, от негодования округлились бы глаза.

Поперек обширного зала и вдоль стен сидели сервы . Преимущественно – лидеры восстания, примерно две или три сотни человек. Собственно, все, кто что-то решал. И пусть это была не чернь из домашней обслуги, а вилики и дационы, для шателье-нов, сиживавших недавно на тех же местах, на обитых парчою креслах, между сервами не существовало разницы. Собравшиеся меж тем вряд ли разделили бы подобные воззрения, так как большинство представителей рабской элиты по-своему презирали сервов «низших» категорий, полагая сердцем и душой рабского сообщества исключительно себя.

Председательствовал на заседании Циллий Абант, избранный главой восстания вследствие того, что представлял самый крупный земельный аллод Боссона – бывшие владения лорда Таргета, у которого только в Верхнем Боссоне проживало свыше ста тысяч сервов. Вилик Сабин был заместителем председателя. Он не мог похвастать численностью подчиненных, но соперничал с Циллием в другом – являлся самым популярным членом Совета.

Известность Каро Сабина обеспечивало множество факторов: например, то, что освобождение сервов от рабских ошейников впервые произошло именно в его землях и преимущественно именно его силами был взят Руций – первая база восставших, давшая им в руки современное оружие. Но главное – с ним был Гордиан Рэкс, непобедимый чемпион Боссонских авеналий, «Освободитель», «Апо-стол», «Тринадцатый пророк». Человек, благодаря которому освобождение от ошейников стало возможным в принципе.

Большинство виликов, впрочем, считало себя прагматичными людьми и не разделяло догматиче-ских верований своих подопечных. Для них Гор оставался всего лишь сервом с необычными способностями и орудием в предстоящей борьбе.

В ландкапе также присутствовали: Мишан Трэйт, командующий Армией Свободы и бывший дацион Гора; Астоний Фотий, бывший торговый старшина Кербуля, а ныне новоиспеченный глава города и «первый рабский префект», как его называли горожане; Либер Рихмендер, полковник Кидонского пехотного полка; Вордрик Аймен, полковник Ормского артиллерийского полка; второй заместитель председателя Совета виликов Критий Ларго – бывший лавзейский провилик, а ныне – самый молодой из руководителей восстания; капитан отдельного Боссонского «железного» батальона Бранд Овальд – бывший лавзейский консидорий, а также свыше двух десятков виликов, провиликов, старшин и армейских командиров.

– У нас известия! – без лишних проволочек начал Каро Сабин. – Полчаса назад прибыл гонец из Бронвены. Новости удручают. Сенешаль Боссонской марки, известный всем присутствующим генерал Жернак, готов выступать. Согласно докладам наших друзей из Палаты равных в Бронвене, помимо собственных двух полков сенешаля, в которых около четырех тысяч человек в каждом, под его началом собраны остатки всех войсковых частей, недобитых нами в Верхнем Боссоне… – С этими словами он грозно, но излишне театрально посмотрел на Мишана Трэйта. При этом старый дацион хмыкнул, а вилик продолжил: – Общая численность этих сборных соединений уже не менее пяти тысяч. К этому количеству необходимо прибавить почти двадцать тысяч габеларов, собранных префектом Бронвены со всех южных провинций марки. Всего более тридцати двух тысяч солдат и офицеров, снаряженных в поход. Плюс, как минимум, сотня орудий. Как сообщил наш источник, позавчера вечером на конфиденциальной встрече с префектом сенешаль заявил, что готов выступить против нас немедленно. Возможно, он уже в походе. Признаюсь, мы готовились к решительной схватке за Боссон, но рассчитывали опередить противника в темпах подготовки к кампании.