Yakov D - Первый литературный конкурс по мотивам игры S.T.A.L.K.E.R. Книга 02 - (Birukov_01) – (El_Diabolo_01)

Не успело затихнуть эхо от последнего слова, произнесенного мной, как стена снова раскрылась и мы увидели ту же комнату. Одно из существо лежало около противоположной стены и не двигалось. Кто-то заметил, что тело буквально таяло, как тает снег пот мартовским солнцем. А перед нами стоял Оборотень, точнее то, что от него осталось. Белое лицо, три глаза, змеиные ярко желтые зрачки смотрели в три разные стороны. Вместо носа – провал. Лишь улыбка. Улыбка – единственное, что оставалось в нем от того человека, которым мы все дорожили, за кого любой из нас отдал бы жизнь, не задумываясь. И эта улыбка РАСТВОРЯЛАСЬ на роже этой мрази, превращаясь в оскал, который обнажил мелкие гнилые зубы. Это добило меня.

Не помню, как револьверы оказались у меня в руках. Я нажимал на курки, не замечая что кричу и плачу одновременно. И еще долго опустевшие револьверы щелкали ударниками, пока Капитан мягко не вытащил их из моих сведенных пальцев.

Второе тело также начало таять, а Следопыт склонился над кусочком картона, где все отчетливее проступал рисунок человека с несмелой и чуть смущенной улыбкой.

Трава была мокрой и страшной. И пахучей. Все-таки как она цветет? Здесь, в этом месте, где сама жизнь выкинула белый флаг и ушла куда-то далеко, в такие недосягаемые дали, про которые Тэк уже перестал мечтать. Хотя ушла – это не так. Здесь она изменила свое обличье, открыв в себе такую сторону, что мороз пробегал по коже. Сначала, в первое время. Ну а потом он куда-то исчез, исчез вместе со страхом. Это все Зона, это она вытесняет в людях то, что присуще только людям. Что должно быть присуще людям. Это она сперва пробуждает гнилой азарт, который сначала кроется лишь в наживе, а затем постепенно перерастает в некое странное греющее и щекочущее нервы чувство. И дальше невозможно жить без нее. Но хотя нет, дело не в самом азарте. По крайней мере, для Тэка.

Терентий Климов – вот как его звали там, в другой жизни, кусок которой был подан на завтрак очень и очень давно. Тэк – вот как звали его сейчас. И это имя нравилось ему больше. И вот ведь как забавно – сталкеры называют друг друга кличками порой обидными, чаще всего исходя из привычек или внешности, а Климова почему-то сразу окрестили Тэком. Видать, посчитали его настоящее имя довольно странным для того чтобы давать еще одно, и прозвище Тэк было ничем иным как первыми буквами его имени и фамилии. Ну Тэк так Тэк, усмехнулся небольшому каламбуру Климов.

Скоро рассвет. Еще совсем немного, и можно будет встать. Минное поле – именно так прозвали эту ловушку. Банально до ужаса, но точно. Тело задрожало мелкой дрожью. Он напряг мышцы, стараясь особо не дергаться. Гвоздь… Он ведь здесь вляпался. Вляпался по пьяни, после того, как поспорил с кем-то из своих, что пройдет эту ловушку за раз. Идиот. Везучий, сукин кот был, это да. Но мозги фортуна ему запудрила. Возомнил Гвоздь себя пупом земли. То есть Зоны. А Зона не терпит к себе неуважения. Зону надо любить только так, как может любить ее сталкер. И никак иначе.

Ведь почему одному везет там, где другому смерть? Потому что Зона знает, кто ты и зачем пришел. И очень похоже на то, что она играет со сталкером, как кот с мышкой. И если кот сытый – беги, мышка, себе в норку с кусочком сыра, аккуратно выхваченным из мышеловки. Потому что Зона знает – ты придешь еще. За тем же сыром. И если ты захотел отщипнуть побольше, мышеловка может сработать. Вот так…

Осторожно и очень медленно Тэк поднес к глазам свои командирские часы. Циферблат светился слабо, потому что кругом был какой-то темно-серый кисель, но этого вполне хватало. Четыре тридцать три. Еще восемнадцать минут, и можно встать.

Тэк снова погрузился в размышления. Там, в реальности так не думалось. Здесь совсем другое дело. С каждым приходом в Зону Тэк ощущал такую прозрачную и холодную ясность рассудка, что ему становилось страшно. Ему вообще почему-то становилось страшно совсем не от тех вещей, от которых следовало бы. Однажды в подлеске возле пробитой цистерны он услышал вой. Жуткий, похожий на волчий. И только знание того, что это не волк, делало его страшным. В вое слышались нотки плача ребенка. А Тэк не испугался. Просто быстро снял с плеча СВД и посмотрел в оптику. Ему стало даже интересно увидеть эту тварь. Профессор говорил, что в Зоне много забавных тварей. Только надо уметь их увидеть, добавил он. А потом он еще так странно засмеялся, что Тэку сразу сделалось не по себе и он выпил сто грамм не морщась, лишь бы заглушить неприятное ощущение. Вот… Тварь он так и не высмотрел. Не успел. Потому что где-то за спиной возник смех. Тоже детский. Из ниоткуда. И шагов никаких Тэк не слышал. Да что шаги! Он высмотрел бы незнакомца до того, как тот заметил бы Тэка. Тем более ребенка. И вот тут он испугался. Испугался так, что даже обделался. Правда, сначала Тэк этого даже и не заметил. Два километра он шел к кордону не оборачиваясь. Он хотел этого, но знал, что этого делать нельзя. Два километра по шпалам с детским смехом за спиной и каким-то неживым теплом. И слышишь только собственные шаги. Может быть, это было бы забавно в другой ситуации. Но с тех пор Тэка передергивало при любом детском хихиканье. Он даже дал себе зарок, что больше не будет ходить в Зону, он уверял себя, что это был некий знак оттуда, что ему сказочно повезло и надо начинать новую жизнь.