Тимур Туров - Камень судьбы

– Суперский! Алё, ты где? Глеб! – Милка едва не визжала от негодования.

– Что? А… – С трудом оторвавшись от телевизора, Глеб зачем-то посмотрел на экранчик телефона и крикнул: – Милка, я позже перезвоню!

Отбросив трубку, он сделал звук телевизора погромче. Следователь Юрьев, угрюмый плотный дядька с лицом никогда не высыпающегося человека, бухтел в микрофон:

– Предварительный осмотр места преступления позволяет сделать вывод, что убийство тщательно планировалось. У следствия пока нет версий относительно мотивов преступления, хотя мы не исключаем, что оно связано с профессиональной деятельностью покойного. Обращает на себя внимание крайне удачно… кхм… крайне… кхм-кхм… В общем, преступники не случайно выбрали это место.

Юрьев сбился, беспомощно посмотрел куда-то в сторону. Ему на помощь пришла блондинка, бойко затараторив:

– Вы хотите сказать, что в ночное время здесь практически не бывает ни людей, ни машин?

– Именно, – хмуро улыбнулся Юрьев. – Таким образом, пока у следствия нет ни одного свидетельского показания, но работы в этом направлении ведутся, и мы уверены, что в самое ближайшее время нам удастся выйти на след преступников.

Поморщившись, Глеб пнул босой ногой дверцу шкафа, сел на ковер и рассмеялся. У следствия нет свидетелей! Нет и не будет, потому что его, единственного реального свидетеля, даже консьержка не видела. Все, свобода! Бегство отменяется! Как говорится, жизнь снова прекрасна и удивительна!

Спустя несколько секунд Глеб Погодин уже спал, спал спокойным сном почти счастливого человека.

Гюрза – Вепрю:

Рыбалка закончена. Сом попался. Рыбаки отправились изучать жизнь рыб в их среде обитания. Но ситуация осложнилась, не исключено вмешательство третьих лиц. Для прояснения всех обстоятельств дела требуется личная встреча.

Вепрь – Гюрзе:

Ок.

Коньяк – напиток богов. Но богов злых. Они дарят блаженство вначале, но потом взимают жестокую виру в виде похмелья за пережитое наяву райское наслаждение. Глеб проснулся около двух часов дня и ощутил на себе все прелести этого состояния. Болела голова, тряслись руки, мерзкий привкус во рту сводил с ума. Чтобы хоть немного прийти в форму, потребовался контрастный душ. Стоя под безжалостно секущими тело струями воды, он вспоминал вчерашний день:

«Ох, чего ж я так надрался, да еще в одиночку? И сон такой дикий приснился… Н-дя, с алкоголем надо завязывать».

Выбравшись из ванной, Глеб босиком прошлепал на кухню и недоуменно уставился на зеленый камень в открытом футляре.

– Так это был не сон… – прошептал он, без сил опускаясь на табуретку. – Чер-рт!

Судорожным движением захлопнув футляр, он сунул его в карман халата и двинулся в комнату. Включив комп, Глеб начал мониторить криминальные новости за минувшую ночь. Об убийстве в Измайловском парке писали все – Ксенофонтов, судя по всему, был весьма заметной фигурой в экономическом и политическом истеблишменте. Глеб проглядел его биографию на сайте «Кто есть кто в России», посмотрел на фотографию, несколько раз перечитал заявление «Российского союза бизнесменов»: «…криминал бросил вызов всему предпринимательскому сообществу… для нас расследование этого жестокого убийства станет делом чести… сплотим ряды перед лицом очередной волны беспредела… преступникам не удастся вырвать Россию из лона цивилизованных стран… все мировое сообщество скорбит… благотворительные программы господина Ксенофонтова будут продолжены… мы никогда не забудем…» – и подписи.

«Небось кто-нибудь из подписавших и заказал этого олигарха, – со злорадством подумал Глеб. – Ох, как же башка трещит. Похмелиться, что ли? Сто грамм под соляночку? Или под яишенку с помидорами и салом? А может, поехать в «Кавай», взять запеченных в раковинах мидий с чесночным соусом и черепаховый суп? М-м-м, как пойдет под него холодненькая, из графинчика… И сразу станет хо-ро-шо! Голова прояснится, руки-ноги дрожать перестанут. Нет, нельзя. Надо работать. А посему кофе, цитрамон – и к станку».

Помрачневший Глеб поплелся на кухню варить кофе, тиская в руках футляр с камнем. Пока джезва стояла на огне, он разглядывал кристалл.

«Определенно, это изумруд. Большой и очень дорогой изумруд необычайной огранки. Камень приметный. Надо будет потом поискать, может, он где и засветился в Сети. А пока спрячу-ка я его подальше от греха».

Глеб взгромоздился на табурет, отодвинул решетку вентиляции и сунул футляр с камнем в темную дыру, из которой едва ощутимо сквозило.