Триша Салливан - Битва

Вот что произошло: я услышала голос Алекса и высунулась из-под прилавка, чтобы убедиться, что это и впрямь он, а кхекающая тетка меня засекла и двинулась в мою сторону со словами:

— Стюарт, смотри, там…

А я выставила перед собой пистолет, почувствовав необоримое желание пристрелить ее, лишь бы она заткнулась. Рыжая, приземистая, обвешанная брюликами. Алекс тоже заметил меня, начал было говорить «Суп…», но я сгоряча наставила на него пистолет. Велела:

— Стой, где стоишь, Алекс!

Он застыл на месте, все остальные дернули назад, а я все твердила как заведенная: «Прочь, прочь, твою мать, прочь!», и вот уже в «Шарпер имидж» остались только мы с Алексом.

По-моему, нет необходимости докапываться, почему люди слушают тебя, когда в твоей руке пистолет. Главное, они делают, что им велено, а все прочее значения не имеет.

— Давай в кресло, — потребовала я.

Алекс бочком проскользнул в кресло. Оно обито черной кожей, впрочем, как и все в этом магазине, и до жути смахивает на сиденье астронавта в каком-нибудь фантастическом фильме, только вот вместо экрана для визуального наблюдения в нем устроена какая-то штука, напоминающая дымоход, которая выпускает ароматический пар или какое другое дерьмо. Алексу ничего не остается, кроме как откинуться в нем — ноги слегка раздвинуты, черные штаны от тренировочного костюма живописно облепили его хозяйство. Подошвы кроссовок чистые и почти новые. В его глазах… Нет уж, сейчас не время пялиться на его лицо. Мне надо обследовать периметр.

Оттуда, где я стою, через черное стекло витрины мне видно тонущее в полумраке Торжище. За «Лорд&Тэйлор» расстилается гладь мраморного пола с серповидным фонтаном и парой похожих на пальмы кустов, куда мы с Декартом рухнули с верхнего уровня. Эта площадка расщепляет Торжище на две части, расположенные перпендикулярно друг к другу. К западу находится «Лорд&Тэйлор», а напротив него — эскалатор. Он отделяет меня от «Континентального кофе». Я вижу, как кхекающая тетка и K°, сгрудившись, двинули мимо эскалатора к северному выходу, где я слышала вой сирен, когда бежала по внутреннему проходу магазина. Тьма-тьмущая фараонов засела за всевозможными стойками и под фонтаном.

Итак, я не окочурилась, и окружающие видят меня. Я почувствовала столь небывалое облегчение при этой мысли, что сразу даже как-то не сообразила, что оказалась сейчас в гораздо худшем положении, чем раньше.

Удерживая на мушке Алекса и не обращая внимания на его бормотание («Сун, у тебя все нормально? Я не знал, когда звонил тебе, что… что… блин, Сун, что случилось, поговори со мной…» и т. д. и т. п.), я проскользнула между газонокосилкой и устройством для усыпления младенцев и выглянула в коридор. Выбор у меня был небольшой — перебраться на противоположную сторону в магазин «Континентального кофе». А потом, если не найду выхода, не остается ничего другого, кроме как достойно принять смерть с чашечкой «эспрессо» в руках. Но что станет с Алексом?

Надо признать, для моего первого заложника обстоятельства сложились не очень-то удачно. Стоп, не стоит об этом думать, а то у меня того и гляди истерика начнется. Однако ничего не попишешь — когда я подумала об этом, на душе кошки заскребли. Представляю, как мне станет тоскливо, если я допущу, чтобы Алекса сгоряча застрелили.

— Алекс, это я заварила всю кашу, усек? — сказала я, укрывшись под относительно безопасной витриной микропроцессорных клюшек для гольфа.

Теперь я смотрела ему прямо в лицо. Было довольно темно, но мои глаза уже почти привыкли к полумраку. Алекс не очень высокий, в нем от силы пять футов девять дюймов, но сложен он как греческий бог, а мышцы накачаны, как у заправского лыжника. Роскошная черная шевелюра, а глаза такие темные-претемные, с длиннющими ресницами. Четко очерченные скулы. Улыбка у него такая, что… Что ж, не сейчас, сейчас он не улыбается.

— Ты мне что, не веришь? — спросила я, слегка заерзав, потому что очки ночного видения впечатались мне в почки. Теперь, когда я смотрела на Алекса через прицел пистолета, мои трусики промокли. Где-то я прочитала, что клитор просто балдеет от власти. — Ладно, проехали, что ты хотел купить?

Он натянуто улыбнулся. Мне больше не нравилось, как он на меня смотрит. Черт, неужели мои чары оставили его равнодушным? Вот я бы на его месте голову потеряла от такой девчонки.

Я засунула пистолет обратно в кобуру, жалея, что не видна ложбинка между грудей.

— Прости, наверное, эта штука беспокоит тебя? Слушай, давай я ее уберу на время, хорошо? Клянусь, это мой первый и последний раз. Больше никакой стрельбы. Я намерена целиком сменить гардероб. Начну учиться танцам. Пожалуй, стану ходить в спортзал. Займусь какой-нибудь аэробикой. И откажусь от «каппучино», потому что становлюсь от него несдержанной и стервозной.