Ф. Ришар-Бессьер: Путь в ничто

Между нами, я так и остался при этом убеждении, поскольку едва машина остановилась перед имением Деламара, как события начали принимать абсолютно новый для нас оборот и, скажу не колеблясь, несколько ошеломляющий.

Чтобы побыстрее перейти к существу проблемы, опишу владения Деламара лишь в общих чертах. Они состояли из внушительных размеров парка, где росли великолепные деревья и виднелось немало лужаек. Картину дополняли несколько металлических сооружений и прекрасная каменная вилла с почти сплошь застекленным фасадом.

Арчи ввел нас в обширную гостиную. Находившийся там человек тут же встал нам навстречу.

Поздоровавшись кивком головы, он жестом пригласил всю нашу группу поудобнее располагаться в креслах.

— Нет смысла устраивать церемонию представлений, — начал он. — Вы отлично знаете, кто я, и наоборот. Могу ли я предложить вам что-нибудь выпить? Может быть, немного портвейна? Он преотличнейший и поставляется мне по спецзаказу.

В тот же миг вошла служанка с подносом, заставленным бутылками, бокалами и рюмками.

Судя по виду, ее, должно быть, звали Мария. Любопытно, что даже в самых необычных ситуациях меня почему-то всегда тянет интересоваться деталями, не имеющими никакого отношения к происходящему. Вероятно, все дело тут в профессиональной деформации, о чем стоило бы в самое ближайшее время посоветоваться с Арчи.

— Все в порядке, Мария, а теперь оставьте нас одних.

Как видите, я угадал. Арчи наверняка найдет объяснение этому примечательному факту.

Деламар уселся и дал понять Арчи, что настал момент объяснить нам все его маневры. Тот повернулся в мою сторону.

— Прошу вас внимательнейшим образом выслушать меня. Вы сейчас поймете, какими мотивами руководствовался профессор Деламар, настаивая на том, чтобы этот разговор происходил в его присутствии. Вы, разумеется, знаете о том эксперименте, к проведению которого мы готовимся.

— О нем известно всему миру, — прервал его Ришар-Бессьер.

— Мы пронюхали даже о том, что вы намереваетесь в скором времени провести предварительное испытание, — поспешил я перещеголять романиста информированностью.

Говоря это, я пристально следил за реакцией Деламара, но тот и ухом не повел. Встав, Арчи прошелся по салону, а затем остановился перед нами.

— Друзья мои, — произнес он. — Испытание уже состоялось два дня тому назад.

Должен признаться, что никто из нас не осмелился как-то прокомментировать это известие — настолько оно представлялось невероятным. Арчи между тем продолжил:

— Аппарат профессора Деламара сработал без сучка и задоринки, что бы там ни говорили на этот счет критики и даже ближайшие коллеги ученого.

— Но почему же тогда не оповестили об этом грандиозном событии? — не выдержав, взорвался я. — Вам ведь известно, с каким нетерпением все ожидают подобного сообщения.

— Ну, это — мое дело, уведомлять об этом или нет, — отрезал Деламар. Знайте, что я ненавижу рекламу, а нынешний мир меня не интересует. И все же завтра, за несколько минут до отлета в год двенадцатитысячный, я сделаю краткое заявление.

— Итак, — вмешалась в беседу Маргарет, — насколько я понимаю, вы пригласили нас затем, чтобы проинформировать об этом первых. Это очень любезно с вашей стороны, и мы вам весьма признательны.

Она уже намеревалась подняться, как Арчи возразил:

— Ошибаетесь, Маргарет. Вы здесь потому, что мы собираемся сделать попытку изменить ход событий, которым предстоит развернуться через несколько дней. Испытательный бросок во времени перенес нас, то есть профессора, его племянника, Глорию и меня, в будущее, на неделю вперед по отношению к настоящему моменту. Если я использую здесь термин, означающий определенную дистанцию, то лишь потому, что, как вам известно, время является измерением, конечно, в абстрактном смысле, но все же оно качественно характеризует наш пространственно-временной континуум. Таким образом, наша Вселенная свернута на самое себя, образуя конечную, но безграничную поверхность в своеобразном четырехмерном универсуме. Так что мы попали в реальность, отстоящую от нас на несколько дней и практически ничем не отличающуюся от сегодняшней.

Он повернулся в мою сторону, но его взгляд словно бы избегал встречи с моим.

— Единственное исключение — это вы, Сидней.

— Что это значит?

— А то, что в будущий вторник утром вам предстоит умереть.

У меня чуть не выпал из рук стакан. Я вскочил, с недоумением таращась на Арчи.