Юрий Бахорин - Нептун - Похитители тел

Аксель решительно поднялся и посмотрел на часы — половина двенадцатого. Вот и закончился день, который он отпустил себе на поиски ответов. Теперь он должен решить для себя, что ему делать — вернуться в большой мир или остаться в клинике на ночь и постараться разъяснить все до конца? Колебания длились недолго. Нет, он не может вернуться, не прояснив до конца смысла происходящего в клинике доктора Фуджи. А в том, что в этом милом доме творится что-то неладное, Хук уже не сомневался.

Он вышел из комнаты, миновал лестничную площадку и начал спускаться по ступеням. Ему казалось, что каждая из них не просто скрипит, а тревожно поет под его ногами, предупреждая всех в доме: Соломон Хук спускается по лестнице! При всей своей нелепости мысль не показалась ему забавной. Такой громкоголосый герольд ему сейчас совсем ни к чему. Стиснув зубы, он старался ступать как можно мягче. Ночное освещение не слепило глаз, и в то же время позволяло нормально ориентироваться в обстановке. Он спустился на площадку первого этажа и огляделся — никого. Это хорошо. Соломон нырнул под лестницу, в то самое место, где увидел сегодня закрывающийся за Лысым дверной проем. Стену, как и на втором этаже, облицовывали дубовые панели, и на первый взгляд выглядела она совершенно однородной, но Аксель знал, что это впечатление обманчиво.

Он принялся осторожно обследовать панели. Здесь, под лестницей, света оказалось еще меньше, но Соломон понимал, что свет в такой ситуации не поможет. Все тайное совершается во тьме и остается незримым на свету. Сентенция достаточно наивная, но в данном случае не лишенная практического значения. К такому выводу он пришел, когда осознал, что в одном месте резьба на панели не столь шероховата, как в прочих, словно отполирована частыми прикосновениями человеческих рук. Он осторожно начал экспериментировать с резным элементом панели, и дверь неожиданно послушно отворилась. Поток яркого света ударил Акселя по глазам, заставив его отпрянуть в затененное пространство. Через мгновение он решил повторить опыт, шагнул в ярко освещенный проем и… совершенно неожиданно для себя столкнулся в дверях с лысым гигантом.

От неожиданности Аксель опешил. Его глаза уже приспособились к свету, и теперь он во все глаза смотрел на незнакомца. Некоторое время они словно соревновались взглядами. При этом Соломон никак не мог отделаться от впечатления, что видит старого знакомого, и никак не мог вспомнить — кого, хотя лысых друзей у него наперечет. В свою очередь, верзила смотрел на Хука, явно изучая его лицо с совершенно непонятной целью. Тоже пытается опознать? Аксель невольно переместил взгляд с лица незнакомца на место предполагаемой травмы, но как ни старался, не мог отыскать ни малейшего следа раны — его взгляду открылся чистый, гладкий, лысый череп. Даже шишки не осталось! А ведь Аксель собственными глазами видел, как тяжелая ваза обрушилась Лысому на голову. Самое малое, у парня должен был треснуть череп! Однако — ничего… И тогда верзила улыбнулся ему и приложил палец к губам, как бы предлагая сохранить в тайне их маленький секрет. Соломон инстинктивно кивнул и собрался заговорить, рассеять не дававшие ему покоя сомнения, но именно в этот момент Лысый совершенно неожиданно закрыл перед его носом дверь.

Некоторое время Аксель продолжал стоять в нерешительности. В самом деле: как он должен относиться к происшедшему? Поступил-то Лысый Гоблин явно недружелюбно. Да и улыбка парня выглядела как-то неприятно-снисходительно. Так улыбаются до смерти надоевшему дебильному ребенку. Соломон поймал себя на отчаянном желании ворваться в комнату и набить Лысому его удивительно знакомую морду. Вместо этого он развернулся и ушел, размышляя о новых странностях. По большей части, неприятнейшего характера. Лысый явно знаком ему, он Лысому, судя по его взгляду, тоже, причем парень относится к нему, Акселю, мягко говоря, не слишком дружелюбно. С другой стороны, за что ему любить Соломона? Уж не за то ли, что он трахнул беднягу по башке вазой? Что сделал бы он сам в подобной ситуации… если бы остался жив, конечно? Да начистил бы мерзавцу рыло! Уж это как минимум! И вот тут перед Хуком со всей очевидностью встал другой вопрос: парень остался жив — это ясно как день. Но как это сучилось?! Ведь даже царапины не видать! Чудеса, да и только!

Аксель отворил дверь своей комнаты и вновь почувствовал на уровне лица слабое дуновение, словно кто-то невидимый, едва не задев его, торопливо прошмыгнул внутрь комнаты раньше ее официального обитателя. Чертова клиника! Тут и впрямь недолго и свихнуться! Он включил свет и возбужденно заходил из угла в угол. Что же такое происходит? Никогда прежде на память не жаловался. Соломон принялся с ожесточением перебирать в уме лица и имена знакомых недавних, а также старых и давно забытых, но безрезультатно. Лысый оказался с него самого ростом, и комплекцией незнакомец сильно напоминал его самого. Это последнее обстоятельство еще сильнее сужало круг поисков, но не продвигало вперед ни на шаг.