– Не бросил… Жду вот, маюсь, как видишь.
Полоз обернулся, поймал взгляд бармена и показал ему два пальца. Бармен величаво кивнул, не ускорившись ни на йоту – он что-то там методично смешивал за стойкой.
– Слыхал? – начал Полоз. – Розена нашли.
– Нашли-таки? Нет, не слыхал еще.
– Сухой и мертвый, – вздохнул Полоз. – Мертвый и сухой. Номер шесть. Или семь, если Гриню считать.
Гриня исчез четвертым, но его в отличие от остальных, попавшихся кровососу, нашли в лесополосе около третьего восточного блокпоста просто со сломанной шеей и синяками по всему телу.
– Хреново, – нахмурился Сиверцев. – Система это, стопудово система. Кровосос тварь опасная, но тупая. Тут люди замешаны, точно тебе говорю.
– А это не ваши вояки постарались? – уныло спросил Полоз.
– Да на хрена это воякам надо, сам посуди? У нас половина материала для исследований по леваку закупается, у таких, как ты, а не у штатных сталкеров. Наши, с позволения сказать, сталкеры с погонами в Зоне пукнуть без генеральского разрешения не могут, связаны миллионом инструкций и миллиардом предписаний. А в Зоне импровизация важна, там инструкциями только подтереться…
– Это да, – вздохнул Полоз. – Потому военные и злые на нас, вольных. Раньше вообще кошмар что творилось: чуть что, бабах в спину, и прощай, Маруся. А сейчас только взглядами провожают, но все равно словно сквозь прицел. Удивляюсь, как нас в этом баре еще терпят!
– А на этот счет тоже инструкция есть, – сообщил Сиверцев. – Тебя что, ни разу не вербовали?
– В военсталкеры?
– Ага.
– Да чуть не каждый день! – фыркнул Полоз. – Только оно мне надо? Я инструкций не люблю. Я свободу люблю.
– Свободу, – проворчал Сиверцев. – Какая, к маме, свобода здесь, в Зоне и около? Мы тут все как пауки в банке. Если бы не бары по всему периметру, давно бы уже глотки друг другу поперегрызли. А так – упьемся, на сопли изойдем, пару носов расквасим – глядишь, и еще на денек пахоты готовы. О, несут наконец-то!
Официант, а вернее – дневальный из числа салаг-новобранцев, доставил поднос к столику, разгрузил и молча удалился.
– Помянем, – сказал Сиверцев и взялся за посудину, слишком большую для рюмки, но маловатую для стакана. Посудин было четыре, все полные. Бутерброд на тарелке пребывал в одиночестве, потому что Полозенко выпивку заказал, а закуску нет.
– Помянем, – отозвался Полоз и протяжно вздохнул. – Будь счастлив там, за чертой, Розен. Ты был хорошим сталкером и честным мужиком. Аминь.
Когда они синхронно сглотнули, но еще не успели донести пустые стакашки до стола, у Полоза тихо пискнул ПДА. Полоз полез в карман – он не жаловал наручные модели, у него был древний наладонник.
– Что там? – мрачно осведомился Сиверцев.
– А, ерунда, – сообщил Полоз, взглянув. – Семецкий под Агропромом гикнулся.
– Его поминать, пожалуй, не станем. – Сиверцев криво усмехнулся.
– Это точно! Каждого Семецкого поминать – сопьешься за неделю…
– Раньше.
– Раньше не успеешь. Вообще бардак, конечно. С этими пьянками погибшего друга помянуть некогда…
Сиверцева с первой же дозы ощутимо развезло. Полоза, кажется, тоже, хотя у сталкера доза вполне могла быть уже и не первой. Они допили оставшееся, на этот раз, чокнувшись, заказали еще и некоторое время болтали о всякой ерунде, которая обыкновенно начисто выветривается из воспоминаний уже к завтрашнему утру. Со второй Сиверцева развезло еще сильнее, а Полоз даже выпал из кресла, и ему кто-то сторонний помогал подняться, потому что сам Сиверцев обнаружил, что ноги начисто отказали, встать он не в состоянии и Полозу помочь, соответственно, не может. Потом, без всякого перехода, Сиверцев осознал себя дремлющим за столом в компании двух порожних бутылок из-под водки и полудюжины стаканов-недомерков, а нетронутый бутерброд так и лежит, одинокий, в тарелке. Кресло напротив, откуда не так давно сверзился Полозенко, пустовало. В баре почему-то было полутемно, у стойки торчали четверо патрульных с автоматами, а офицер с повязкой на рукаве о чем-то допрашивал бледного бармена и не менее бледного салагу-официанта.
Сиверцев оторвал щеку от столешницы и огляделся получше. За столами дремали еще несколько бедолаг, а в сортире, судя по звукам, кого-то неудержимо рвало.
«Что за ерунда? – подумал Сиверцев с удивлением и растерянностью. – Чего это меня так сплющило? Или в водку какую-нибудь гадость подмешали? Вообще, похоже, башка раскалывается…»
Он поглядел на часы – было полвторого ночи. Куда подевались пять с половиной часов с момента прихода в «Ать-два» и первых двух доз с Полозенко, память не зафиксировала даже отрывочно.
Читать дальше