Прятки на осевой

– Я редко сочиняю, – холодно отозвался Таранеико. – Профессия обязывает.

Сиверцев отстраненно наблюдал, как Покатилов, Флэш и трое его охранников грузятся в один из вертолетов, как вертолет взлетает и вопреки ожиданиям не перепрыгивает к месту, где недавно пристрелили Хому, а набирает высоту и уходит на восток. Сиверцев задумчиво провел его глазами.

– Ну, что, Ваня? – Оказалось, Тараненко какое-то время за ним наблюдает. – Как тебе новые приключения?

– Неожиданно, – честно признался Сиверцев. – Вы уж извините, оказался невольным свидетелем… но клятвенно заверяю: я ничего не слышал!

Тараненко усмехнулся:

– Не слышал… Ну-ну! У тебя теперь один путь, Ваня.

– В смысле? – не понял Сиверцев.

– Ты, Ваня, невольно стал носителем достаточно важной информации. Простого исследователя Сиверцева Покатилов перемелет и выплюнет. А вот если исследователь Сиверцев в конечном итоге работает на солидную организацию…

– А, – догадался Сиверцев. – Опять вербуете?

– Вербую, – сознался Тараненко. – Ты мне подходишь, я уже это говорил. Да и знаешь ты в самом деле непозволительно много, чтобы остаться в стороне. Можешь, конечно, сделать вид, что какое-то время подумаешь над моим предложением, но на самом деле думать тут нечего, за тебя все уже давно придумали.

«Да уж, – на Сиверцева нахлынула легкая тоска. – Похоже, и ближайшее время самому мне думать почти не придется: все действительно уже давно придумано кем-то более ушлым и хитроумным».

И еще Ваня отметил: почему-то все таинственные поначалу истории всегда заканчиваются на редкость обыденно и буднично. В особенности если к ним оказываются причастны силовые ведомства.

– Ладно, – смилостивился Тараненко, глядя на кислую физиономию Сиверцева. – Потом все как следует обсудим. А пока ступай, помоги упаковать тушку псионика, там же одни дуболомы, полтора класса образования. Еще напортачат.

С кашей в голове и смятением в душе Сиверцев побрел к солдатам, ближний из которых растерянно вертел в руках стандартный контейнер для биообразцов. Скорее всего не мог понять, как он открывается.

ЭПИЛОГ

Кекс еще долго вспоминал тот странный выход в Зону и последовавшие за ним не менее странные события. Его с Батоном, а также раненых Феду, Мухомора, Жучару и Дуная за периметр вывезли какие-то военные, но не военсталкеры Тараненко, а то ли из прокуратуры, то ли еще из какого-то правоохранительного подразделения. Допрашивали, разумеется. Но потом отпустили – только Кекса с Батоном, остальных посадили в изолятор, а потом вроде бы даже судили. Перед тем как отпустить, рыжий очкастый следователь словно бы невзначай намекнул, что если Кекса еще хоть раз увидят ближе чем за полсотни километров от Зоны – упекут следом за Федой и остальными. Батона это тоже касалось, разумеется.

Как повел себя Батон, Кекс так и не узнал: сам он, не будь дурак, в несколько дней продал все, что имел, включая квартиру, снаряжение и артефакты из заначки, и уехал домой, в Черноморск. Ему долго еще снилась Зона, но постепенно она ушла из его жизни и сделалась лишь одним из воспоминаний – ярким и необычным, но с годами постепенно тускнеющим.

Не узнал Кекс и того, как сложились судьбы других участников той опасной, как прятки на осевой, истории, но он никогда и не стремился это узнать. Потому, наверное, и уцелел.

Но, возможно, ему было бы интересно убедиться, что исчезновения сталкеров из баров вокруг Зоны после его уезда прекратились. Что у Покатилова возникли какие-то неприятности или трудности и он с большим трудом сумел их преодолеть, хотя «Во-трубу» сохранил и по крайней мере часть прежнего бизнеса тоже. Что Сиверцев и Тараненко с ног сбились в поисках Психа, который бесследно исчез в Зоне, куда его зачем-то привезли после недели беспрерывных допросов.

А уж если бы он увидел, как сбежавший Псих втихую, глубокой ночью, вынимает из тайничка неподалеку от места, где погиб Хома и где тот выход закончился для самого Кекса, некую штуковину сероватого металла, похожую не то на циркуль, не то на пару вязальных спиц, и заворачивает ее в лист бумаги с единственной надписью: «ГОСТ Р 50862-96», Кекс точно мало что понял бы.

И все это в итоге стало всего лишь еще одной тайной Зоны Чернобыльской АЭС.

В самом деле, мало ли у Зоны тайн?

март – ноябрь 2009

Москва – Коблево – Николаев