Василий Звягинцев - Хлопок одной ладонью. Том 1

Миллион золотыми рублями он отсчитал легко, хотя после пары литров выпитого в доме Фарид-бека хиосского вина внутренний голос отчетливо назвал его дураком, присовокупив несколько красивых, но непечатных эпитетов.

«Брось все. Отдай им Маштакова, только сотри память и сожги лабораторию. И живи. А миллион лучше отдай Эвелин на булавки…»

Проспавшись, он счел ночные мысли недопустимой слабостью. «Гвардия умирает, но не сдается!» - как было написано в одном из залов Пажеского корпуса. Только по другому случаю.

Время у него в запасе, как он считал, еще было. До начала операции «Кулибин» в Пятигорске оставалось не меньше двух недель.

Обсудив диспозицию с Фаридом, он вернулся и обратился к непосредственной разработке лиц, включенных в акцию чекменевской службой. Этого тончайшего интригана и аса тайных войн, Игоря Викторовича, Лихарев приметил еще два года назад и наблюдал за его работой и карьерой с нескрываемым интересом. Отнюдь не видя в нем соперника или врага, напротив, постоянно прикидывая, как можно будет его использовать впредь, когда это станет действительно необходимым.

По той же самой привычке - очерчивать круг возможных фигурантов на весь размах циркуля, он сначала разобрался с каждой из более-менее значимых личностей, имеющих самостоятельную власть и значение. И к полному изумлению, убедился, что участник боя за «Гнев Аллаха» Сергей Тарханов, ставший за полгода из капитанов полковником, назначенный курировать изъятие Маштакова, имеет здесь, в Пятигорске, серьезную зацепку.

Впрочем, настолько ли серьезную, еще предстояло уточнить. Но она была. Девушка, с которой он близко дружил три юнкерских года, любил, может быть, но расстался девять лет назад.

Но - до сих пор неженат, что немаловажно. А тридцать лет - такой возраст, когда встреча с подругой прежних времен, тоже незамужней и по-прежнему красивой, может иметь определенное значение. И последствия тоже.

Следующий этап - сама девушка.

Здесь Лихарев вообще не видел никаких сложностей. Фамилия, имя, отчество, адрес, место работы, должность - вот они. И может получиться крайне интересная комбинация. Пока рассматриваемая как запасная, а там могущая превратиться и в основную.

Потратив ночь за «шаром» и подключенными к нему устройствами, он узнал о Татьяне Любченко практически все. (Знали бы обычные люди, какие немыслимые по объему массивы сведений окружают каждого из них! Официальные документы, справки, докладные записки, собственные дневники и письма, а также любые упоминания о них в чужих, фотографии, любительские киносъемки… И многое, многое другое.)

Обработанные соответствующими программами материалы составили фактографический и психологический портрет девушки. Он оказался гораздо более интересным, чем Лихарев предполагал. Именно в смысле пригодности ее для намеченной роли. В личностном плане он видал и не такое.

Сложная натура, с несколькими травмами и надломами психика. Череда неудач и срывов, выстраивавшаяся в определенную систему. В соответствии с законами виктимологии, науки, изучающей личную виновность жертв преступлений и несчастных случаев в том, что с ними случается.

Ей, в частности, крайне не везло в личной жизни. С юных лет особа увлекающаяся, она все время ошибалась в объектах своих привязанностей. То влюблялась до потери самоуважения в жениха близкой подруги, то в просто эффектно выглядевшее ничтожество, то…

Один раз у нее случилась длительная, спокойная привязанность к тому самому юнкеру Тарханову, как раз, может быть, потому, что виделись они раз в месяц, редко чаще. А замуж за него не пошла - не захотела менять блестящий Пятигорск на гарнизон в тайге или песках.

Работа в туристическом агентстве, попытки найти удачную партию среди клиентов, иностранцев по преимуществу, безуспешные, несмотря на то что и фигура у нее была - загляденье, и лицом хороша, и языки знала.

Та самая виктимология. Наверное, мужчины, которых она считала заслуживающими своего внимания (умный, симпатичный, порядочный, надежный, обеспеченный), именно в силу этих качеств чего-то нужного им в Татьяне не замечали.

И еще одна беда - она слишком быстро теряла голову и уступала очередному объекту увлечения раньше, чем он успевал настроиться на более серьезные отношения. (Эти сведения, кстати, Валентин встретил в нескольких источниках, опять же в письмах-дневниках и парней и девушек, которые сочли необходимым зафиксировать пикантную деталь. Кто хвастливо, кто злорадно, а кто и с сочувствием.)