Олег Серегин - Дикий Порт

Лилен зарычала. Малыш подумал и тоже зарычал.

– Вот! – объявила Лили Марлен Вольф. – Даже Малыш со мной согласен.

– Зато мы с отцом не согласны. У тебя еще неделя. Лили, я серьезно! Мне не нравится, как ты относишься к учебе.

– А мне не нравится эта учеба! – огрызнулась Лилен. – Я не хочу быть социальным психологом.

– Хорошо, – бестрепетно сказала Янина. – Кем хочешь?

– Не знаю.

– Не сомневалась, – в голосе матери звякнула усталая сталь, – я тебе еще раз повторю, что ты прошла тестирование, тебе рекомендовали деятельность, связанную с межличностными коммуникациями, ты станешь психологом, сможешь пройти любые курсы и заниматься любой работой с людьми. Отличные коммерческие профессии, хорошие перспективы. Хотя вариант Майкла мне тоже нравится.

– Не хочу работать с людьми, – буркнула Лилен больше для проформы.

Янина усмехнулась.

– Мы тебе предлагали идти в медицинский, на ксенолога.

– Я не хотела в медицинский. Я никогда не хотела быть врачом. Что за бред? И вообще, какая связь между врачами и ксенологами?

– Анжела тебе десять раз объяснила.

– Я поняла уже на первый. Но это все равно бред.

– Психиатр – врач, – терпеливо повторила Янина. – Ксенология из всех наук ближе всего к психиатрии. Нельзя быть психиатром, не имея медицинского образования. Поэтому и ксенологом тоже.

Лилен досадливо тряхнула головой и спрыгнула с ветки. Приземляясь, она не видела, какая тревога вспыхнула в глазах матери, но даже заметив, не поняла бы, чем она вызвана.

Малыш сиганул следом за «дочкой».

– Я хотела быть оператором! – крикнула она снизу. – И хочу!

– Тебе уже поздно, – ответила мать. – И счастье, что поздно.

– Майкл уехал в поселок, – сказал Дитрих. Он стоял у дверей коттеджа, ироничный и невозмутимый. – Вернется часа через три. Весьма достойный молодой человек. Мне не нравится, как ты себя ведешь. Марлен, я полагал, что моя дочь не истеричка! Как мы, по-твоему, должны были объяснять твое отсутствие?

Лилен молча раздула ноздри.

Отец улыбнулся.

– Знаешь, за чем поехал твой бойфренд? Сюда забрался нукта-подросток, как обычно, ты же знаешь, совладать с ними невозможно. Майкл увидел его и загорелся снимать. А память камеры оказалась забита под завязку. Он поехал за дополнительной картой.

Лилен шумно выдохнула.

– И вы разрешите ему снимать нукт?

– А почему нет? – удивилась подошедшая мать. – Устраивать режиссерские съемки мы, конечно, не позволим, но Майкл попросил только натурный материал.

– Он мне нравится, – сказал отец. – Целеустремленный юноша.

– Пап! Ты ему еще дифирамб спой.

– Уже.

– Пап!

– Ну, ты все-таки с ним поласковее, – отец чуть усмехнулся.

– Вот я Нитокрис попрошу, – злорадно сказала Лилен, – устроить ему натурный материал. Пусть порадуется.

Родители застыли. Переглянулись. Малыш тихонько, едва слышно засвиристел.

– Лили, – наконец, раздельно проговорила Янина, – пожалуйста, не надо этого делать. Во-первых, это очень непорядочно, а во-вторых… просто не стоит.

– Тогда прекратите мне его сватать, – бросила Лилен. – Все. Это недоразумение. Я хочу получать роли, и не более того.

Молчание.

– И ты думаешь, что это легче и веселее, чем быть социальным психологом? – вдруг спросил Дитрих.

– Я уже снималась, – парировала Лилен. – Я знаю, как это легко.

Мастер покачал головой, глядя на нее пристально.

– Речь не о том.

…последний конкурс, выигранный Майком – вместе с Лили Марлен. Первое место заняли их «Кошки и колесница». «Дистиллированный миф», по отзывам критиков.

Лилен, конечно, видела другие работы с конкурса: те, что рекомендовал Майк. Сам он отсмотрел всё.

Четвертое место. «Вся красота мира».

Дерьмецо был фильм. Пошлому названию соответствовал вполне. Старая как мир и до тошноты политкорректная идея: показать красоту разумной жизни. Всерьез заинтересовать она могла только вчерашнего клипмейкера, коим режиссер и являлся. Подбиралась красота, естественно, под человеческое восприятие, об этом творец додумался предупредить сразу. Отдельные трактовки могли показаться инопланетным расам оскорбительными, но цель ставилась конкретная – снизить уровень ксенофобии в обществе Homo sapiens.

Красоту клипмейкер понимал исключительно двояко: либо как сентиментальную умильность, либо как сексуальную привлекательность, отчего фильм попахивал ксенофилией. Прилизанные пейзажи материнских планет чужих, природа и города; инопланетянам в объективе пришлось походить либо на людей, либо на земных животных; от всех рас по одному ракурсу, одному движению, строго отобранному. Чувствовалась рука мастера рекламы: карамель, патока, мармеладный гламур. Нежная женщина анкайи, космическая бездна в огромных глазах лаэкно, танцующие цаосц. Чийенки – тут удачно обошлись кадрами хроники. Одобрения заслуживал, пожалуй, момент с нкхва – купающиеся дети. Несмотря на малоприятную внешность нкхва, отрывок вызывал симпатию.