Дэвид Вебер - Тень Саганами

Однако теперь Мантикора и изрядно сократившийся Мантикорский Альянс снова оборонялись, и опасность домашней системе — и сети — не обязательно могла появиться из терминала. Тем не менее, вопрос обратного ввода фортов в строй не стоял. Их техника устарела, они не проходили переоборудование для использования ракет нового поколения, их системы РЭБ отстали от жизни по меньшей мере на три поколения, а Бюро по Кадрам как никогда ранее отчаянно нуждалось в людях. Всё это означало, что данную задачу должен был взять на себя Флот Метрополии, несмотря на то, что каждый корабль стены, отправленный для защиты терминала, находился в более чем девятнадцати — почти двадцати одном с половиной часе на дозволенных Флоту стандартных восьмидесяти процентах максимального ускорения — часах полета от орбиты Мантикоры. Никому не нравилось размещение значительной части флота настолько далеко от столицы, однако домашняя система хотя бы была переполнена ЛАКами. Любой лёгкий атакующий корабль около корабля стены мог показаться карликом, однако для защиты планет Звёздного Королевства были развернуты буквально тысячи "Шрайков" и "Ферретов". Они должны быть в состоянии задержать любого нападающего достаточно долго для того, чтобы Флот Метрополии встретился и разделался с ними.

"Должны быть", — подумала Хелен. Это было существенной оговоркой.

Почти столь же необычным, как и само зрелище подобного множества кораблей стены, высланного для присмотра за терминалом, была и значительная среди них доля кораблей, передающих андерманские коды опознания. На протяжении всей истории Звёздного Королевства — даже в те давние времена, когда оно ещё не было Королевством — пространство системы Мантикора оборонялось мантикорскими кораблями. Но теперь эти времена прошли. Почти половина супердредноутов, отмеченных на тактическом дисплее Рагнхильд, принадлежала грейсонским и андерманским союзникам Звёздного Королевства, и с каким бы облегчением Хелен на них ни смотрела, то, что Звёздное Королевство в них нуждалось, вызывало у неё ощущение… дискомфорта.

Пока Хелен размышляла, число около иконки "Гексапумы" продолжало последовательно уменьшаться. Теперь "11" сменилась на "10" и лейтенант-коммандер Нагчадхури заговорил снова.

— Поступило разрешение на непосредственную подготовку к переходу, сэр, — произнёс он.

— Благодарю вас, коммандер, — отозвался Терхов и посмотрел в сторону рулевого "Гексапумы". — Главстаршина, поставьте нас в коридор на отбытие.

— Есть, сэр, — уверенно ответила главстаршина Джанетт Клэри. — Есть встать в коридор на отбытие.

Её руки двигались мягко и уверенно и "Гексапума" отзывалась на их движения подобно выезженной чистокровной лошади. Она осторожно двигалась вперёд с ничтожным ускорением в 15 g, пока Клари выравнивала её точно вдоль невидимой линии, ведущей в сердце терминала. Хелен наблюдала за тем, как на дисплее символ тяжелого крейсера выходит на окрашенную зеленым полоску, и понимала, что Клэри не сделала ничего такого, чего не могла сделать она сама… после тридцати или сорока стандартных лет практики.

— Мы в коридоре, капитан, — четыре минуты спустя сообщила Клэри.

— Благодарю вас, главстаршина. Это было красиво сделано, — ответил Терехов, и Хелен подняла глаза на экран визуального обзора.

Узел Сети был сферой в пространстве, диаметром в световую секунду. Это был гигантский объём, хотя он казался намного меньше, будучи усеянным кораблями с поднятыми парусами Варшавской. И сейчас действовало семь обособленных терминалов, каждый со своими собственными, хотя и тесно переплетёнными коридорами прибытия и отбытия. Даже во время войны уровень использования Сети только рос. Пятнадцать лет назад диспетчеры обслуживали один переход каждые три минуты. Теперь они обслуживали в стандартные сутки более тысячи прибывающих и убывающих судов — переход каждые восемьдесят пять секунд в одном из четырнадцати коридоров — и поразительная часть этого прироста приходилась на переход Мантикора-Рысь.

На глазах у Хелен грузовик массой в шесть миллионов тонн прошел переход со стороны Рыси и заковылял по коридору прибытия. Только что там была пустота, а в следующее мгновение из ничего вырвался левиафан. Его паруса Варшавской, идеальные диски диаметром в триста километров, подобно сверкающим зеркалам полыхали голубой короной излучения энергии перехода. Затем излучение энергии погасло и грузовик свернул свои крылья. Его паруса трансформировались в импеллерный клин и он начал свой путь в обычном пространстве, разгоняясь в сторону от терминала. Судно двигалось от Мантикоры, направляясь в область ожидания Рыси, и это означало, что оно просто шло транзитом — как и подавляющая часть движения через Сеть — и скорее всего уже запрашивало место на уход в другой очереди.