Дэвид Вебер - Тень Саганами

Её голос упал и Дуань был вынужден признать, что она права.

— Я ничуть не больше тебя расположен совать свои репродуктивные органы в розетку, — сказал он. — К сожалению, у нас нет особого выбора. Люди Нордбрандт уже приготовились к приемке груза вечером, и мы никак не можем им передать, что не прилетим. Разумеется, мы всегда можем отменить поставку, ничего им не говоря. Но кто знает, как они поступят, если мы не появимся.

— Чего? Думаешь, они обратятся к властям и скажут им "Привет, это ваши друзья из местной террористической группировки. Эти нехорошие типы с "Марианны" должны были поставить нам тысячу тонн оружия и взрывчатки, чтобы мы могли перебить вас побольше, и не поставили. Так что мы их вам сдаем. Идете, арестуйте их"?

— Нет, — ответил он усиленно сдерживаясь. — Я боюсь, что если мы не привезем груз, то кто-нибудь из них задаст хотя бы на один вопрос больше чем надо, задержится в неправильном месте немного дольше, чем следует, или запаникует и попытается связаться со своими боссами — короче, сделает что-нибудь такое, что привлечёт внимание местных копов. Если же это случится, и их заметут, и местные проследят путь поставок и найдут на его конце нас, я ни на секунду не сомневаюсь, что по их просьбе мистер крейсер типа "Саганами" с радостью возьмет нас на абордаж или разнесёт в пыль.

— Тогда почему бы нам просто не смотаться? Пусть они разбираются себе с местными. Если их заметут, то нам это глубоко по барабану.

— Ну да, как же. Посредником между Нордбрандт в этой поставке был представитель "Джессик" на Корнати. Если мы смотаемся, и люди Нордбрандт попадутся, то им ничто не помешает им рассказать властям, кто именно должен был поставить оружие… и не сделал этого. И, если ты забыла, у нашего представителя нет дипломатической неприкосновенности. Местные в момент прижучат его, а затем передадут манти. А мы не можем позволить себе дать манти повод задуматься насчёт того, зачем бы это "Джессик Комбайн" — мезанской межзвёздной корпорации — поставлять оружие террористам в Скоплении Талботта. Поверь мне, — он посмотрел ей в глаза, — здесь замешано больше, чем просто выгрузка оружия кучке психов. Если мы с тобой сделаем хоть что-нибудь во вред остальной части операции Бардасано, то нам очень повезёт, если мы успеем покончить с собой до того, как до нас доберутся её головорезы.

Де Шаброль открыла рот для очередного протеста. Затем закрыла.

— Да, — сухо произнёс Дуань. — Я тоже об этом подумал.

— Значит, мы продолжаем выгрузку как запланировано?

— Только очередную партию. С учётом уже выгруженного и следующей партии они получат почти треть всего груза. Это чертовски больше того, что что было у них раньше, и мы объясним, что появление этого крейсера манти означает, что нам пора уносить ноги. Я вполне уверен, что Нордбрандт это поймёт. А если и нет, и наше бегство приведет к их провалу, то Бардасано не возложит вину за это на нас. Ну, по крайней мере, возможно не возложит. Она сделала карьеру на нелегальных операциях, и про неё говорят, что она достаточно опытна, чтобы представлять себе, что полевые агенты могу сделать, когда на сцену выходит Мерфи, а что нет. Если мы сможем выгрузить такую большую часть груза и уйти незамеченными, я думаю, что она согласится с тем, что мы сделали всё что могли сделать в сложившихся обстоятельствах.

— Надеюсь, что ты прав. И ещё я надеюсь, что нам это удастся.

— Я тоже. Но в конечном итоге более вероятно то, что нам прикажет свернуть шеи Бардасано, если мы сорвём эту операцию, чем манти, даже если они заметут нас согласно "положению об оборудовании".

— Какой очаровательный стимул, — буркнула Де Шаброль, и Дуань хмыкнул в саркастическом согласии.

— Спасибо вам за то, что пришли, капитан Терехов. И вам, мистер Ван Дорт.

В реальности, подумала Хелен, когда Даринка Дъердия привела их к вице-президенту, Вук Раджкович производил ещё большее впечатление, чем на экране коммуникатора. Его едва ли можно было назвать красивым, впрочем, этого нельзя было сказать и про отца Хелен, но ведь никто и никогда не обвинял Антона Зилвицкого в слабости.

Вице-президент стоял во главе длинного деревянного стола в роскошном конференц-зале этажом ниже исполнительного управления в президентском дворце Корнати. Обшитая панелями стена была украшена большим гербом Корнати над перекрещенными древками флага планеты и президентского штандарта. Сиденья вокруг стола были старомодными, не силовыми, вращающимися креслами, которые, несмотря на свой старомодный дизайн, выглядели невероятно комфортабельными. Ковёр был тёмно-синим, а президентская печать бело-золотой. Одну из стен практически полностью занимали старомодные экраны высокого разрешения.