Дэвид Вебер - Тень Саганами

— Добро, — спустя несколько секунд произнёс капитан и обратился к лейтенант-коммандеру Амалю Нагчадхури. — Мы получили информацию по связи, коммандер?

— Ещё нет, сэр. — Нагчадхури был очень высок — около ста девяноста пяти сантиметров — с шевелюрой цвета воронова крыла и карими глазами, контрастно выделяющимися на фоне практически бесцветной кожи лица. Цвет кожи был наследием планеты Сандор, с которого родители Амаля эмигрировали прежде, чем он научился ходить.

— Мы получили определённую часть, капитан, — продолжил связист, — однако полные криптокоды не получим раньше сорока восьми часов до отбытия. Я также всё ещё ожидаю защищённые идентификаторы грузовых судов Торгового Союза, однако уверен, что мы должны получить их завтра или послезавтра. За исключением этого, мы готовы к выходу.

В его последнем замечании скрывался определённый подтекст. Не такой, на который всякий мог указать пальцем, но он был, и Фитцджеральд кинул на связиста предупреждающий взгляд. Нагчадхури был энергичной открытой натурой. Некоторые имели склонной недооценивать блестящий ум, скрывавшийся за личиной балагура, которую Нагчадхури предпочитал демонстрировать остальной Вселенной. Однако под этой личиной скрывался очень серьёзный и старательный флотский офицер, наделённый пылким патриотизмом натурализованного гражданина. Амаль не слишком хорошо отнёсся к известию о смене места назначения "Гексапумы".

Кстати, и сам Фитцджеральд тоже, если на то пошло. Однако приказ есть приказ и не было смысла демонстрировать своё разочарование слишком очевидным для капитана образом. В особенности, если они получили своё назначение по тем причинам, о каких Фитцджеральд подозревал.

Если Терехов и заметил то же самое, что и Фитцджеральд, он никак этого не проявил. Вместо того он просто кивнул.

— Я уверен, что до нашего отхода вы получите всё, что нам надо, коммандер, — произнёс Терехов. Правая рука дёрнулась и он обратился к миниатюрной хрупкой женщине-офицеру, сидящей слева от Фитцджеральда.

— Коммандер Каплан.

— Да, сэр, — внешне лейтенант-коммандер Наоми Каплан представляла собой полную противоположность Амалю Нагчадхури. Она была на сорок сантиметров ниже и, в отличие от бледной кожи Амаля (бледной настолько, что тому приходилось пользоваться постоянно наложенным нанотехнологическим блокиратором ультрафиолета) цвет её лица был почти столь же тёмен, как у самой королевы Елизаветы. Что заставляло её волосы, светлые настолько, что они казались почти — но не совсем — платиновыми, выделяться ещё более контрастно. Глаза её были столь же темны, как и у Нагчадхури, но их цвет также был намного более глубок. Она против воли вызывала у Фитцджеральда ассоциации с гексапумой, давшей имя их кораблю — защитника своей территории, агрессора от природы, всецело приспособленного для убийства и весьма и весьма когтистого создания.

— Боюсь, коммандер, для вашего подразделения у меня потенциально плохие новости. Лейтенант Григсби в конечном итоге не прибудет на корабль. Кажется, случилась авария аэрокара. — капитан пожал плечами. — И также стоит вопрос относительно вашего запроса насчёт помощника для лейтенанта Багвелла.

— Сэр? — Каплан взглянула на лейтенанта, сидящего левее неё.

Гатри Багвелл был крепко сбитым мужчиной, ростом на тридцать сантиметров выше тактика, однако его внешность практически не поддавалась описанию. Черты его лица почти сразу же вылетали из памяти, его шевелюра имела неброский коричневый цвет, а его ум среди всех офицеров "Гексапумы" был, скорее всего, самым острым. В качестве офицера радиоэлектронной борьбы тяжелого крейсера он подчинялся Каплан, однако после появления на кораблях новейшего оборудования, созданного в рамках проекта "Призрачный Всадник", радиоэлектронная борьба снова стала отдельной специальностью. Багвелл, при всём неоспоримом блеске в своей мистической специальности, совершенно не имел всеобъемлющей тактической подготовки, которую лейтенант Григсби, как предполагалось, должна была в качестве младшего офицера-тактика принести "Гексапуме".

— На всём флоте хроническая нехватка офицеров радиоэлектронной борьбы, — заметил Терехов. Фитцджеральд, внимательно наблюдая за ним и прислушиваясь к его спокойному рассудительному голосу, задавался вопросом, что в его словах было собственным мнением капитана, а что было обоснованиями Бюро по Кадрам, приведёнными для объяснения отказа на запрос Каплан.