Дмитрий Дашко - Подземка

Отсутствовал он пару минут, не больше. Я за это время успел изучить окружающую действительность, гадая, во что выльется визит к станционному начальству. Главное, чтобы местный глава был хоть самодуром, но не дураком.

Охранник возник в двёрном проёме, махнул рукой:

— Заходите.

Не дожидаясь, пока начнут подталкивать прикладами автоматов, мы вошли.

Обстановочка была нарочито-казённой, так выглядела когда-то каптёрка любого прапорщика: железная скрипучая кровать, заправленная синим шерстяным одеялом, два табурета, окрашенные в коричневый цвет, обшарпанный, покрытый морилкой письменный стол с тусклой лампой и нехитрой снедью на столешнице: мы оторвали человека от ужина. На стене не то плакат, не то календарь: изображение со временем стёрлось, по размазанным разноцветным кляксам было сложно опознать, чем оно было в действительности. На вешалке висели ватник и долгополая солдатская шинель.

Сам хозяин «каптёрки» носил армейский китель с всамделишными офицерскими погонами. Звёздочек было по одной на каждый. «Майор», - сообразил я. Род войск, к которому он когда-то принадлежал, определить не представлялось возможным. Все нашивки и шевроны были спороты.

Выглядел дядька представительно, матёрый человечище с квадратной челюстью и хмурыми сросшимися бровями толщиной с указательный палец. Было в его облике что-то восточное, поэтому я не удивился, когда услышал, что мужики обратились к нему, назвав Ашотом Амаяковичем. Брови главы сложились в одну прямую линии, он грозно зыркнул на нас и низким утробным голосом вопросил:

— Кто такие?

Я представился, сказал, что с Двадцатки, сопровождаю девушку до Центральной.

— Почему без документов? — похоже этот вопрос интересовал Ашота Амаяковича больше всего.

Я как мог объяснил. Рассказал о плывуне, стычке с уголовниками, поспешных сборах и бегстве с использованием плавательного средства типа «надувная резиновая лодка», поведал о схватке с водяным монстром.

— Про плывун знаю, нас предупреждали, — кивнул Ашот Амаякович. — Про то какую власть у соседей имеет всякая уголовная шушера тоже немало наслышан. Распустились, понимаешь, совсем распоясались. Они и к нам подкатывались, порядки свои установить пытались. Правда, ничего у них не вышло. Так что в конфликт ваш с ними я поверю. Вполне реальная история. А вот о чудище том, как мне кажется, ты заливаешь. Я прав?

— Не правы! Александр правду говорит, — вступилась за меня Лило. — На нас действительно напало какое-то существо. Оно утопило лодку и всё наше снаряжение. Саша с ним едва справился.

— Позвольте узнать каким способом? — усмехнулся майор.

— Он его кинжалом убил, — пояснила девушка.

Ашот Амаякович раскатисто засмеялся:

— Пули, значит, не брали, а наш герой его как джигит ножичком… Чик.

— Не вижу ничего смешного, — насупилась Лило. — Саше с большим трудом удалось его убить.

Я же оттого, что напарница уже несколько раз назвала меня Сашей, сомлел и дальнейшие объяснения уже не слышал, а зря.

Закончилось дело тем, чем должно было закончиться. Нас сунули в изолятор, разделённый символической перегородкой на женскую и мужскую половину. Не помогло даже неоднократное упоминание всуе Генерала.

— Я ему потом позвоню. Если время будет, — отмахнулся майор. — Вы в холодке посидите, а мы пока думать будем, как с вами поступить.

— Не уверен, что Генералу это понравится, — заметил я. — Вы нарушаете его приказ. Это произвол. Неприятностей не боитесь?

— Генерал далеко, мы близко, — захохотал майор. — Как решим, так и будет.

— Не хотите Генерала беспокоить? Понятно. Всё же я бы на вашем месте звякнул хотя бы на Двадцатку. Меня пробьете и спутницу мою. Вам же спокойней будет.

— Время нынче вечернее. Пускай твои начальнички отоспятся. Да и вы тут покемарьте. Под замком оно куда надёжней будет, — подвёл итоги местный глава и удалился.

Караульная служба была здесь налажена из рук вон плохо. Непорядок. Не было даже часового возле изолятора.

Приходи, кто хочет, делай, что в голову влезет. Это, правда, только с той стороны. Внутри изолятор напоминал каменный мешок, выбраться из которого не два пальца об асфальт.

Но всё равно, не представляю, как этому Ашоту удалось отбиться от урок с соседней станции. По логике вещей они в два счёта установили бы тут свои порядки. Мразь что ржавчина, если началась, уже не остановишь.

О тех, кто содержится в изоляторе, проявляли заботу: имелись и койка, и жестяное ведро в качестве удобств, правда пользоваться последним я долго не мог. Мешало присутствие девушки. Как я уже упоминал ранее: перегородка между нами была чисто символической, ткни пальцем — развалится. Совершать вполне интимные вещи в её фактическом присутствии мне не хотелось. Пришлось терпеть, а это занятие не из приятных.