Виктор Глебов: Алеф [СИ]

Подъезд располагается справа от ресторана. Он приветливо освещён, а на верхней ступени замер похожий на раскрашенную статую швейцар в чёрной ливрее с золотыми галунами и алой плоской шапочке. Курчавая борода, разделённая надвое, спускается по животу до самого пояса.

Поднимаюсь на чуть пружинящее под ногами крыльцо и нахожу на панели домофона кнопку под номером «17». Она напоминает пупок. Нажимаю. В ответ раздаётся негромкий мелодичный сигнал, а затем — голос Голема:

— Это ты?

— Да. Уже шесть.

— Входи.

В двери что-то щёлкает, и швейцар легко распахивает её передо мной.

— Добро пожаловать в «Голденрок-холл», — говорит он приятным баритоном.

«Золотая гора» — любезно подсказывает мне встроенный в личину автопереводчик.

Площадка первого этажа напоминает дворец: колонны, плиточный пол с причудливым ориентальным узором, лепнина на потолке и растущие прямо из стен яркие цветы. В дальнем углу дремлет консьерж. При моём появлении он приоткрывает глаза, но, убедившись, что я не собираюсь к нему подходить, тут же их закрывает.

Может, это отель? Но нет — тогда здесь имелась бы стойка регистрации, а мимо шныряли носильщики. «Голденрок-холл» — просто жилой дом, но аренда квартир в нём, должно быть, стоит недёшево, особенно с учётом того, что живых зданий в Киберграде осталось совсем немного.

Я направляюсь к лифтам и спустя пару минут поднимаюсь в прозрачной кабине, напоминающей кокон, на нужный этаж.

Дверь под номером «17» обтянута чёрной кожей и слегка шевелится. Уверен, если приложить к ней ладонь, почувствуешь тепло.

Нажимаю кнопку звонка. Раздаются неожиданно дребезжащие звуки, словно в механизме что-то сломалось.

Замок щёлкает, дверь распахивается, и на пороге я вижу Голема в домашнем халате: красный атлас, золотой позумент, мягкие кисти свисают чуть ли не до пола.

— Добрый вечер, — говорит ренегат, посторонившись, чтобы пропустить меня в квартиру.

Я вхожу.

— Вешай пальто.

Следую за хозяином в гостиную. На стенах — ковры, на полу — наборный паркет из ценных пород дерева. Комнату освещает хрустальная люстра.

Нигде не видно техники, даже обычного терминала. Впрочем, зачем Голему гаджеты, если он сам — живой компьютер?

— Рад тебя видеть, — ренегат жестом предлагает мне сесть в кресло, а сам отходит к дальней стене и берёт с невысокого столика нечто, накрытое куском плотной ткани.

Настороженно слежу за ним, хотя у меня всё равно нет при себе оружия. Я решил не брать пушку, чтобы не испытывать искушения застрелить собеседника.

— Хочу тебе кое-что показать, — Голем подходит и ставит непонятный предмет передо мной на пол. — Сними покрывало.

Ренегат устраиваясь в кресле напротив.

— Моя дочь умерла, — говорю я. — Никто не понимает, почему.

— Обвиняешь меня?

— Ты мог вмешаться в код виртуальности.

— Само собой. Но зачем мне это нужно?

— Чтобы досадить.

— Проще и надёжней было бы избавиться от тебя.

Я подаюсь вперёд, протягиваю руку и поднимаю ткань. Под ней обнаруживается большая стеклянная банка, набитая разноцветными бабочками: тёмно-бордовые крылья с синими «глазами» медленно движутся вверх и вниз, тонкие конечности переступают по гладкой поверхности.

— Это «адмиралы», — произносит Голем, глядя на насекомых. — Нравится расцветка? Очень необычна, да?

— Конечно, — отвечаю я. — Зачем бабочкам нарисованные глаза?

— Это мимикрия. Если птица гонится за «адмиралом», он раскрывает крылья, и преследователь оказывается один на один против неизвестного крупного животного.

— Ловко, — замечаю я.

— Этих особей мне вчера прислали из Африки. Я решил, что тебе будет интересно.

— Надеюсь, ты меня пригласил не только ради них?

— Даже такую хитрость, как маскировка, придумала природа, а не люди, — говорит Голем, игнорируя моё замечание. — Хотя и среди вас встречаются «адмиралы».

— Все эти бабочки, конечно, очень милы, но едва ли энтомология станет моим хобби.

— Насекомые — лишь метафоры.

Голем встаёт с кресла и подходит к мини-бару. Наливает виски в два стакана и кладёт по несколько кусочков льда. Собирается меня опоить? Отравить? Подмешал наркотик, чтобы я выдал секреты «Алефа»?

— Мимикрия встречается не только у людей.

Беру у Голема стакан.

— Ты имеешь в виду киборгов.

— Именно. Чтобы защититься, вы стараетесь вести себя, как люди. Но каковы искусственные разумы на самом деле?

— Скоро мы это узнаем, не правда ли?