Николай Кудрявцев - Хмурый

— Как говорит наш Философ, ссылаясь на Соломона, а у меня нет оснований ему не верить, — Лис окинул всех взглядом, словно ища тех, кто ему возразит, — Все проходит! Вот и этот выходной, прошел. От себя скажу так: Сегодняшние посиделки пришлись мне по душе, хотя и озадачили. Думаю, большинство из вас меня поддержат, если я обращусь с вопросом к нашему Оракулу? Скажите, уважаемый. — Лис приложил правую руку к сердцу и поклонился Философу. — А какого будет ваше резюме, всему сказанному здесь?

— Резюме? — Философ встал. — А резюме будет еще неожиданней, чем все сказанное здесь. Неожиданное даже для меня. Вот оно: История Земли гласит, что новые формы жизни и новые цивилизации, как правило, берут свое начало от непоправимых катастроф!

Все притихли и ждали продолжения. Философ постоял, задумчиво глядя куда-то в стену, потом виновато развел руками и сел на место.

— Ну и что все это означает? — Лис уперся взглядом в Философа.

— Послушай, Лис, ерш твою медь! Для меня это, еще неожиданней, чем для всех вас вместе взятых. Да и пострашней. Вы проглотили и разбежались, тут же все позабыв. А я, как идиот, буду докапываться до истины, мол, что бы это значило. Дать бы мне по башке за это! Господи!!! Ведь предупреждал меня Екклесиаст! Нет! Мне ослу все чего-то надо! А между прочим там, — Философ ткнул пальцем в сторону выхода. — Все аномалии сдвинулись. А у меня в голове резюме! Прикинь!?

— Ну ладно, ладно. Успокойся. Я не хотел тебя обидеть. Спроси своего Клеста при встрече, может, подскажет чего. Говоришь, умный Сталкер?

— Не Клест, а Екклесиаст. Ладно! Не бери в голову. — Философ протянул Лису вертикально поднятую ладонь, тот звонко хлопнул по ней своей ладонью. — Хороший ты парень, Лис!

Весь зал вздохнул облегченно. Напряжение спало.

По всему залу запищали КПК. Одно сообщение: Погиб Сталкер Семецкий. Попал в «Комариную плешь».

Дружный смех полностью разрядил обстановку.

Все разошлись по делам. Таран попрощался с Хмурым и тоже ушел, к Евлампию. Они остались вчетвером. Хмурый, Бармен, Лис и Абориген. Бармен провел всех в свой кабинет и приготовил отличный кофе. Хотя в Зоне, отличным считался даже растворимый кофе. В кабинете, их разговор не могли прервать или подслушать.

— Значит ты кое-что вспомнил? — Бармен закончил молоть очередную порцию кофейных зерен. — Это очень хорошо. Можешь не рассказывать. Главное, что к тебе память возвращается.

— Но я так до сих пор не знаю — кто я. Вспомнил то, что было последним перед Евлампием.

— Ну, правильно! Память раскручивается с конца. Главное начала раскручиваться. Не волнуйся. Память проснулась, значит все вспомнишь.

— Главное не попасть под выброс, — Лис сделал очередной глоток из кружки и закатил от удовольствия глаза.

— Почему?

— Опять может выжечь! — Абориген размешивал сахар в своей кружке.

— Вообще-то не обязательно. — Бармен поставил на стол литровую турку с ароматно пахнущим свежесваренным кофе. — Я, как-то, попал под выброс и ничего. Пережил. Но рисковать конечно не стоит. Чувствуешь себя, как-то неуютно. У меня есть подозрение, что рожденные в Зоне, выбросы переносят. Вот Лис, скорее всего выгорит. Он с Большой Земли.

— А я и не собираюсь лезть под выброс. И никому не советую.

— Лис. А тебя на Большую Землю тянет?

— Ни грамма! Даже сам удивляюсь. — Лис допил свой кофе и потянулся за туркой, чтобы налить еще. — Я на Большой Земле тоже мотался. Ни семьи, ни жилья. Куда закинут, туда и лечу. Вся сознательная жизнь в офицерских общежитиях. Со сквозняками, с тараканами. Капитан, разведчик, разгильдяй, морально неустойчив. Вот и кинули меня на кордон, когда ЧАЭС второй раз жахнула. Стал я военным Сталкером. Целыми днями сидишь в казарме, потом вызывают и ставят задачу. Там-то, там-то в Зоне движение. Проникнуть в Зону и уничтожить. Проникаем, уничтожаем. Ну все вроде бы нормально. По нам стреляют и мы стреляем. Мать их всех в душу, этих полковников!

Лис сжал губы в тонкую линию и замолчал. Все ждали. Он отпил немного, посмотрел в кружку и сделал еще глоток.

— И вот однажды вызывают. Мол, там кто-то шевелится, так что давайте вперед. Пятерка в Зону, я командир. Проникаем. Подкрадываемся. Мать моя женщина! Дети! Два мальца, лет по двенадцать и девчушка совсем малышка. Вы чо!? Какое уничтожение!? Мы к ним подбегаем, одеяла на плечи — замерзли же совсем. Разжигаем костер. Из мешков жратву. Они едят. Торопятся. Рация запищала. Полковник по рации на дерьмо исходит: «В чем, мол, дело?» Я докладываю, что тут дети. Он мне орет, что в Зоне нет детей, а только одни мутанты, которых надо уничтожать. Все услышали. Дети есть перестали. Похоже все поняли. Я в рацию: «Слушай, ты, козел! Здесь дети! И не думай, что они хуже твоих! Тварь!» И рацию об камень хрясь! В дребезги. Из руки кровь.