Лин Картер - Поиски Каджи

— В холмах… Недалеко… Позади. Там еще был то ли пес, то ли волк, но он испугался и скрылся в ночи, — медленно ответил чешуйчатый воин.

Самозванец усмехнулся:

— А что слышно о юном воине и старом колдуне?

Замог пожал широкими плечами. Отсветы пламени сверкали на его чешуе. Его тело напоминало змеиное, но чешуйки были другого размера и текстуры. Те, что располагались на спине, плечах и верхней части груди, напоминали широкие костяные пластины, грубые и толстые. Но на лице, животе и горле размером они не превышали зернышко.

— Нет никаких признаков их присутствия. Нет следов на песке. Вряд ли они ехали вместе с этой девицей. Хотелось бы мне убить ту собаку…

— Я хочу, чтобы ты пошел и отыскал мальчишку и старика, — холодно объявил Шамад. — Они поступили не так, как я полагал, но, в любом случае, они совершили ошибку, оставив девчонку. Странно, что пес не набросился на тебя.

Тупоносое лицо оставалось непроницаемым. Алые глаза твари были совершенно нечеловеческими, они горели во тьме.

— Собаки не любят меня, — медленно пробормотал он. — Что-то во мне пугает их до ужаса…

— Твой запах, я надеюсь, — беззаботно сказал Шамад. — Ладно, по крайней мере ты, сообразил привести лошадь. Мы погрузим на нее наши пожитки, да и провизия, которую запасла эта девушка, придется кстати… А что же делать с ней самой?

Человекодракон вновь пожал плечами и широко развел руки, заканчивавшиеся огромными тупыми когтями.

— Когда она увидела меня, ее словно парализовало. Я думаю, от страха. Потом я ударил ее в основание черепа, и она упала. Ударил я, потому что боялся, что она может закричать и предупредить остальных. Только потом я обнаружил, что поблизости никого нет. Я не убивал ее…

Шамад слабо улыбнулся.

— Ты недоделал дело! Или я вновь должен заставить тебя страдать от боли, как в тот раз, когда ты убил старого дворянина для того, чтобы забрать у него ключи. Помнишь, как я привязал тебя к шесту и познакомил с горящими углями?

Взгляд чудовища ни о чем не говорил, выглядело оно потупившимся.

— Я помню, — прозвучал мрачный и безжизненный ответ.

— Очень хорошо, не забывай, и не причиняй больше вреда этой девушке. Мы возьмем ее с собой.

Замог неуклюже пошевелился.

— Зачем нам она? — осведомился он.

Шамад рассмеялся.

— Не ты нуждаешься в ней, а — я! Уже много недель у меня не было женщины. К тому же, если другие преследователи поймают нас, мы сможем использовать ее как заложницу. Юный варвар в сердце рыцарь и дворянин… Я думаю, ему не понравится наблюдать за тем, как с помощью горящих углей я проделываю с девушкой то же, что в свое время проделывал с тобой. Думаю, он сложит свой меч и сдастся в плен, чтобы только она не испытывала такой боли. Потом ты убьешь его… И при этом можешь не торопиться!

Человекодракон медленно качнул своими могучими руками.

— Мне нравится убивать людей, — задумчиво произнес он.

— Я знаю, уродливый зверь! — рассмеялся Шамад. — Иногда мне кажется, что это доставляет тебе такое же удовольствие, как мне — женщины. Ладно, хватит тратить время попусту. Приятное подождет… Думаю, стоит сделать так, чтобы до рассвета между нами и юным кочевником легло как можно больше лиг. Седлай коней и приторочь девушку к седлу у себя за спиной. Свяжи ей запястья ремнем, так чтобы она не смогла освободиться, когда очнется. И поехали, во имя всех Богов! Эти холмы не самое приятное место для ночлега.

Через несколько минут беглецы отправились в путь. Четвертая луна только-только поднялась над горизонтом, и теперь по пустыне и низким холмам протянулись туманные, колеблющиеся тени. Молодая луна с равнодушием взирала на то, как человек, чудовище и их пленница неслись по пескам на восток. Вскоре они затерялись среди теней холмов.

Старый колдун кипятил на маленьком огне чай из трав, помешивая кипящее варево в маленьком железном горшочке костяной ложкой с длинной ручкой и с удовольствием вдыхая богатый аромат трав, когда что-то вылетело из темноты…

Юноша и старик долго ехали, едва не загнали коней, а потом разбили походный лагерь посреди пустыни. Они поели, и старый Акфуб стал заваривать чай, в то время как Каджи отдыхал, вытянувшись на одеяле и используя седло как своего рода подушку. За его спиной в сгущающихся тенях черный феридунский конь и жеребец колдуна лениво пережевывали сухое зерно, засыпанное в кожаные сумки.

Только поднялись над сумрачным горизонтом первые две луны, напоминающие два колдовских шара, и тут из темноты беззвучно вынырнула тень и застыла перед костром.