Лин Картер - Поиски Каджи

Зао, Олимбрис, Фурана, Зефрондус и великий Гуизанг…

Пять миров скользят вокруг звезды Куликс в созвездии Единорога. Но сейчас я речь поведу о Гуизанге. Никто, кроме меня, не видел его шепчущих равнин, его эбонитовых утесов, его берегов, которые охраняют драконы…

Я побывал там в своих снах и видел, как Красный Ястреб ехал к Краю Мира…

Три дня и три ночи великий клан воинов без остановки скакал через бескрайние равнины шепчущих трав. За все это время они не встретили ни одного человека.

На четвертый день, ближе к вечеру, один из разведчиков вернулся и словно ветер подлетел к авангарду усталого и потрепанного в битве легиона; подъехал прямо к высокому бородатому человеку, кутавшемуся в огромный красно-черный полосатый шерстяной ишлак , восседавшему на роскошном белом жеребце.

Разведчик остановил коня, крепко натянув поводья, выскользнул из седла и застыл, ожидая, пока седой вождь истерзанного войска подъедет ближе. Когда же белый жеребец поравнялся с разведчиком, тот потянул отделанные серебром поводья, сорвал с головы высокую шляпу из красного войлока и отвесил глубокий поклон.

— Это ты, Джорад? Впереди врагов нет, так неужели они нагоняют нас?

— Нет, Повелитель! Впереди деревня… и колодец, — ответил разведчик.

Седобородый посмотрел вперед, прищурился, но великие равнины уже затянула мгла, и, несмотря на орлиное зрение, он ничего не смог различить на бескрайних просторах.

— Час… самое большее два часа пути, джамадар . Там крестьяне. Нет ни всадников, ни военных сооружений, ни знамени Дракона… — произнеся два последних слова, молодой разведчик скривился, словно те были горькими на вкус, и сплюнул в пыль. — Знамени Дракона нет ни над тотемным столбом, ни над сторожевой башней, ни над храмом Богов.

Бородатый вождь что-то пробормотал себе под нос и задумчиво нахмурился. «Сделать привал… пусть даже на короткое время… спешиться и расслабить напряженные и усталые мускулы… облегчить боль в стертых конечностях и на время забыть бесконечный ритм скачки, стук копыт, словно выбивающих дробь по барабану бесконечных равнин…» — приятные мысли, очень привлекательная перспектива.

Но мудро ли так поступать? Никто не мог сказать, насколько близко высокомерный враг. Может, неприятель, преследовавший кочевников, сдался и повернул назад несколько дней или несколько часов назад. Но могло оказаться, что враг наступает на пятки и находится всего в нескольких часах пути.

А деревня впереди, выглядевшая столь мирно, могла оказаться ловушкой.

Вождь тяжело вздохнул, но про себя. Ни малейшего признака слабости или усталости невозможно было разглядеть на его лице — строгой, властной маске. Несмотря на усталость и боль, нависшую угрозу, он хладнокровно и рассудительно взвесил все шансы, решая вставшую перед ним дилемму.

Словно прочитав мысли джамадара , молодой разведчик Джорад вновь заговорил:

— Повелитель… Я не думаю, что это — ловушка. Деревня лежит посреди пустынной равнины. Отрядам врага негде спрятаться.

Огромный бородатый воин задумался. Он напряженно замер в огромном седле, высокомерный и высокий, словно копье, несмотря на боль от раны. Три дня назад, когда кочевники были разбиты рыцарями Рашембы в битве у реки Агхарз, вождя ранили в плечо острием пики. Теперь рука, ранее сжимавшая рукоять меча, висела безвольно и бесполезно. Хотя к ране приложили целебные травы, кровь стекала по руке и капала в высокую сухую траву. Рана сильно болела, однако лицо вождя напоминало железную маску: не было слышно дрожи в его голосе, он ни разу не качнулся в седле. Зароук — джамадар или правитель кочевников Козанга ничем не выдавал боли, терзавшей его тело.

— Хорошо, мы разобьем там лагерь. Уверен, многие лиги легли между нами и проклятыми рыцарями Рашембы. Наши братья должны отдохнуть. Поезжай вперед, Джорад, и объяви селянам, что едут воины Козанга и нужды наши очень велики!

Молодой воин усмехнулся. Белые зубы сверкнули на запыленной маске лица. Остановка в деревне обещала горячую пищу, вино и мягкие постели… Слава Богам! Юному Джораду казалось, что он уже забыл вкус вина, а его усталое тело забыло, что значит отдыхать в мягкой постели.

Кивнув, юноша водрузил на голову шляпу из красного войлока, спрятав длинные черные локоны, вскочил в седло своего скакуна и уже собрался было ехать, когда джамадар резко окликнул его: