Стас Устенко: Наблюдатель

Тут я, наконец, взглянул на своих спутников. Руки у нас давно расцепились, мы парили хоть и рядом, но почти не касаясь друг друга. Где-то высоко наверху что-то лязгнуло, затем моргнуло вспышкой, но сильной туман, похоже, скрывал все и вся. И тут я заметил – слева от меня находилась уже не Вероника, а слабо светящееся яйцо, кокон, оплетенный бледно-синими переливающимися соцветиями. В него, как на рисунках Леонардо да Винчи, была вписана женская фигура. На уровне щиколоток по яйцу пробегали волны какого-то более плотного поля, а от самых ступней вверх по центру поднимался светящийся стержень. Он был невысоким и заканчивался уже на середине лодыжек. Изумленный, я решил посмотреть, как теперь выглядит Сергей – справа от меня тоже летело световое яйцо. Только… Что-то в нем явно не так – сколько я не присматривался, оно казалось непрозрачным, я не мог разглядеть внутри фигуру человека. Наверху снова жахнуло, последовала серия вспышек, раздался слабый треск – и внутри этого кокона я увидел остроконечную пирамиду. В ее основании угадывалось длинное тельце свиньи. Лишь тогда я многое понял, но сказать ничего не успел – туман начал рассеиваться, мы резко набрали скорость, а затем все закружилось.

Мы упали на некое подобие сена, ушли в него с головой и долго потом выбирались, вытряхивая из волос и ушей острые неприятные опилки. Вокруг все было затянуто серо-синей дымкой – что это за место, оставалось загадкой. Когда адреналин чуть спал, я кинулся к Сергею.

– Так ты…

– Да. Я все знал с самого начала. Но если ты хочешь ответов, придется довериться мне еще разок. Как видишь, никто не погиб, – он снова хохотнул. – Идемте, здесь совсем рядом.

Вероника встала и сразу же села. Я недоуменно взглянул на нее, затем отвел взор, и тут у меня самого отвалилась челюсть. Сергей медленно шел вперед, но с каждым шагом от него, словно хлопья, отлетали кусочки одежды и плоти. Ветер уносил их дальше в туман, а мой друг (бывший?) становился все меньше, укорачиваясь на глазах, а через несколько десятков шагов Шаповалов опустился на четвереньки, и его голова вытянулась…

– Ну что вы стоите как бараны? – Сергей жестко окрикнул нас. – Тут, между прочим, содержание кислорода в разы ниже нормы, идемте скорей, пока вы не потеряли силы.

И мы пошли – оставаясь, правда, на солидном расстоянии от «Сергея». Примерно через полчаса опилки под ногами сменились твердой почвой, вокруг возник реденький лесок. Деревья, правда, стояли без листьев, словно уже наступила глубокая осень. Пелена тоже немного рассеялась, сделалось светлее. Затем впереди возник одиноко стоящий деревянный дом. Это была обычная пятистенная изба, огороженная чуть покосившимся штакетником, – две высокие трубы, из которых шел дым, окрашенные облупившейся белой краской наличники на окнах, нештукатуреный кирпичный фундамент. От строения веяло какой-то основательностью и уютом. Сергей распахнул калитку.

– Проходите, все ответы здесь. А моя миссия на сем заканчивается – теперь, Майкл, все зависит от тебя, – сказав это, он неуловимым движением шмыгнул в бок и растворился в тумане.

На деревянном заборе кто-то мелко нацарапал гвоздем – «Стирание личной истории – 100 %». Я остановился, но Вероника взяла меня за руку.

– Тут без вариантов.

Мы зашли во двор, поднялись на крыльцо, постучались. Из избы раздался приятный мягкий голос.

– Да-да, конечно, входите.

Лицо… Где-то я его уже видел. Близко посаженные глаза за круглым пенсне, сильно вьющиеся черные волосы, бородка-эспаньолка, узкий подбородок, сосредоточенная морщинка на лбу… Человек сидел на кухне на свежесбитом деревянном табурете. Он был одет в простые широкие штаны и клетчатую рубашку навыпуск. На столе горела лампа, внутри дом сиял чистотой, но порядка явно не хватало – сразу чувствовалось отсутствие женской руки.

– Прибыли, наконец?

И тут я узнал этот голос и это лицо – лицо вспомнил по школьным учебникам. Передо мной предстал Лев Давидович Троцкий, или Защитник Всех Людей.

– Но вы же…

– Э, нет! – он махнул рукой. – Там был всего лишь механизм. На нашей сто двенадцатой битве я-таки смог обхитрить злодея. С помощью вас, уважаемый. Шлем-то тот Троцкий не снимал, ведь верно? Но машинка получилась распрекраснейшая! Даже жаль, что она погибла.

– A Сталин?

– A что Сталин?

– Он настоящий был или как?

– Видите ли, в чем дело… Сказать, настоящий или нет, в данном случае будет… Впрочем, ладно. Иосиф Виссарионович был, в вашем понимании, настоящий, но, так как ни его, ни меня нельзя убить – опять же в вашем понимании, поражение Сталина означает лишь изгнание из двух наших миров. Я не слишком путано объясняю? Кстати говоря, Вероника, вы садитесь, садитесь, только не перебивайте нас. Этот разговор прежде всего для Майкла, – он подмигнул.