Василий Звягинцев - Ловите конский топот. Том 1. Исхода нет, есть только выходы...

Хитрость заключалась в том, что ни один из осмотренных нами образцов действительно не работал. Даже и в наших опытных якобы руках. Поначалу мы грешили на батареи. Но не могли они разрядиться все сразу! Только что монстры вели огонь, а как выпустили из рук — абзац. Не стрелковое оружие, а дубина.

— Это теперь к тебе вопрос, — сказал Сашка Левашову, раздраженно отодвигая очередной «машингевер». — Ясно, что они придумали некий предохранитель. Какой? На биотоках, телепатический, электронный?

— Будем искать. Не исключено, что в каждого монстра вживлен какой-нибудь датчик, активизирующий систему. Допустим, только когда хозяин держит пулемет в руках. Индивидуальный для каждого или однотипный, что скорее. В бою должна быть возможность взаимозаменяемости стрелков и оружия…

— Вот и ищи.

Олегу долго искать не пришлось. С помощью не совсем подходящих для тонких манипуляций кванговских инструментов он скорее разломал, чем разобрал приклад, и в специальном гнезде, рядом с аккумулятором, обнаружил то, что нужно. Штучка в половину спичечной коробки, заделанная намертво, в момент изготовления. Замены ее и обслуживания не предполагалось.

— Увы, это наш последний успех. Выяснить, каким образом это действует, — возможности не имею. Может быть, в Замке, с его методиками…

— А неглупо, совсем неглупо, — сказал Шульгин, вертя в руках «предохранитель». — Очень похоже, что дуггуры-морлоки надежно подстраховались. С одной стороны, отобранное у монстра оружие автоматически инактивируется, противник им не воспользуется, а с другой — его наверняка можно отключать дистанционно. На случай бунта, например…

Мы расковыряли еще несколько пулеметов, и все «предохранители» Олег упрятал во внутренний карман.

— Удастся притащить домой, помаракуем на досуге.

— Будь у квангов хоть какая электротехника, можно б эту хрень запросто обойти, — выдал я на поверхности лежащую идею. — Не так уж трудно подобрать напряжение и ток, чтобы патрон воспламенить…

— Если бы у бабушки были колеса… Чем возиться, проще перекинуть сюда с тыщонку обычных «АКМ».

Спорить не с чем.

Убедившись, что даже мы ничего с трофейным оружием поделать не можем, Сехмет не расстроился. Может быть, в глубине души ему претила мысль принять на вооружение вражеские устройства.

Раз мы продолжаем находиться на Валгалле, скорее реальной, чем вымышленной, и Удолин нас не вытаскивает обратно, значит, все идет по плану. Свою миссию мы пока не выполнили или — функцию не исчерпали. Будем продолжать.

— Ты можешь выделить нам двойку дирижаблей? — спросил я Сехмета. — Надо заняться серьезной разведкой. Не понимаю: почему вы до сих пор этого не сделали? Не крутиться вокруг собственных баз, а сесть на хвост одной конкретной стае и наблюдать. Следы ведь на снегу издалека видны. Не прекращать поиска, пока не установите, куда уходят и откуда приходят. Параллельно организовать преследование по земле. Широким фронтом, загоном. Десять, пятнадцать тысяч солдат привлечь, дивизию дирижаблей, пару сотен снегоходов. Гнаться за ними до самого главного логова, есть же оно у них! Где патронами снабжаются, где раны зализывают… Не с неба они, черт возьми, падают… — в запале сказал я и тут же осекся.

Да вот так оно скорее всего и есть. Не с неба, конечно, а способом, аналогичным нашему. Сквозь какое угодно число произвольно открываемых тоннелей. Только зачем? Какой смысл? Где Земля и где Валгалла? Сафари себе устроили? Между прочим, мысль дурацкая, как раз для американских фантфильмов, но объясняющая почти все.

Для существ с другим устройством мозгов и психики, тех же и квангов, привычка богатых землян лететь самолетом (а раньше плыть пароходом) на другую сторону планеты, чтобы, подвергаясь смертельным опасностям и бытовым лишениям, пострелять антилоп или львов, которых они даже есть не будут, ничем иным, как абсолютной глупостью, выглядеть не может.

Сехмет немедленно это и подтвердил. Мы знали, что они до предела пассивно относились к той войне, что им приходилось вести против аггрианской ползучей экспансии, и сейчас ничего у них не изменилось.

— Я научился понимать людей намного лучше, чем другие, язык выучил, книги читаю, но и я понимаю вас не до конца. Мы никогда не идем навстречу опасности, предпочитаем ждать на месте. По-своему вы правы, да. Прошлый раз и сегодня вы сражались так, как на пороге своего дома. Вы не боитесь делать риск, не боитесь умереть за чужих. Если есть много сил, много привычки к войне, готовность к «самопожертвованию», правильно? У нас все не так. Начальники не разрешат мне посылать дирижабли искать врага неизвестно где, пока он сам не нападает. Если он нападет в другом месте, когда мы тоже будем в другом, кто станет виноватым? Я. Зачем это? Если нужно, мы погибнем там, где назначено, и никто не обвинит…