Лори Голдинг: Первый Лорд Империума

— Я не верю вам.

— Не веришь мне?

— Нет, милорд. Вы только что назвали меня старой.

Малкадор рассмеялся.

— Это уж слишком, не так ли? Слышать такое именно от вас.

— Извини, извини. Иногда готик бывает слегка грубоватым.

— Нет, никаких извинений. Не думаю, что мы можем быть друзьями. Жаль, действительно жаль.

Она закашляла, затем прочистила горло.

— Милорд… Малкадор… Сколько вам лет? Я хочу сказать, что служила вам столетия, с тех пор, как вы стали первым лордом и за все это время вы не постарели ни на один день. Я могу это утверждать, несмотря на утраченное зрение.

— Сразу переходишь к сути дела, да?

— Время не на моей стороне. И я не собираюсь его растрачивать на любезности.

Малкадор устроился поудобнее в кресле.

— Что ж, хорошо. Мне 6718 лет, 241 день, 11 часов, 8 минут и 56 секунд и бывают дни, когда я ощущаю этот возраст.

— Это не то, что я ожидала услышать. Так в чем ваш секрет? И не говорите, что дело в омолаживающих процедурах и здоровом образе жизни, потому что я проходила через это.

— А, мой секрет, о котором ты не знаешь. Многие мудрые и могущественные люди годами размышляли о том же. Даже сами благородные примархи шептали о своих догадках, когда думали, что я их не слышу. Кажется, недостаточно того, что я во всем действую по воле Императора Человечества, стою подле него и даю советы, не таясь. Все хотят знать, откуда такая сила, такие привилегии и могут ли они получить то же самое. И все же очень немногие из них осмелились спросить меня открыто. Во всяком случае, ты заслуживаешь правды.

— Значит, это Император? Он выбрал вас в качестве своего друга и доверенного лица. И с того момента вы были благословлены… бессмертием. Даже его сыновья не могут опровергнуть этого.

— Нет, ты зашла не с той стороны, Сибель Ниаста. Я последний из своего ордена, последний Сигиллит и он не был Императором, пока не встретил меня.

— Я… я… не понимаю.

— Очень долгое время он был только величайшим из многих полководцев Старой Земли. Его знали… Ну, его знали под другим именем. А что касается его сыновей… Взгляни на этот амулет аквилы на твоей руке. Я подарил его тебе, когда мы впервые покинули Тронный мир вместе, но что он означает?

— Это воплощенная слава Империума.

— Что еще?

— Это… союз Марса и Терры ради общего блага.

— Что еще?

— Орел, не обращая внимания на ужасы прошлого, смотрит в будущее?

— А, вот ты и попала в точку. И пока существует Империум, пусть эта дихотомия никогда не поменяется на противоположную. Но это не просто символизм и, как ты знаешь, слепота не всегда означает отсутствие зрения. Император не живет прошлым. Его внимание всегда сосредоточено на предвидении будущего человечества, и поэтому он не всегда помнит уроки, усвоенные нами в прошлом. Но орден Сигиллитов был создан в определенной степени для их сохранения и защиты. Без меня Объединение Терры было бы невозможным. Император сам признавался мне в этом.

— Не могу представить вас на поле битвы.

— О, моя дорогая, я сражался подле него много раз. Но будущее человечества зиждется на фундаменте его прошлого, как дворец на вершине этой горы, если угодно. Мой вклад в Единство заключался в том, чтобы объяснять Императору, почему другие дворцы, горы и империи рухнули. И так будет и впредь. Я буду служить ему так же, как и всегда — напоминая о том, что исчезло раньше — пока он нуждается во мне.

Ниаста тяжело вздохнула.

— Но я чувствую в тебе иную грусть, Сибель. Ты не боишься умереть.

— Нет, не боюсь.

— Тогда говори. Я здесь, чтобы слушать.

— Я боюсь, что все зашло слишком далеко. Я боюсь, что при всем предвидении Императора и ваших мудрых советах в этой войне произошло слишком много неожиданных поворотов. И все, чего мы достигли, будет напрасным.

— Мне в самом деле больно слышать твои слова. Что мы, он и я, Империум можем потерпеть неудачу.

— Разве вы не слышите, как Великий Колокол непрерывно звонит днем и ночью? Каждый удар — потерянная душа, очередной павший слуга Империума. Когда я в последний раз видела списки потерь на одном только Бета Гармоне, счет шел на миллиарды. Миллиарды… за считанные месяцы. Это не та война, которую смертные могут выиграть, и это пугает меня больше всего. Мы может только позволить примархам убивать друг друга одного за другим и смотреть, что останется от галактики, когда… — ее прервал кашель.

— Наклонись вперед! Наклонись, моя дорогая! Старайся… старайся дышать. Вот, пей. Сделай глоток.