Николай Андреев - Яд для живых

Само собой, все ее переживания никого не трогали, а мужчина их даже не замечал. Линда рыдала по ночам, писала ему письма и не отправляла их – она безумно страдала. Затем боль утихла. Появились новые интересы, друзья, знакомые. Ее захватил водоворот жизни. Был неудачный и быстрый брак, который, впрочем, не оставил рубцов на сердце. И лишь оставшись в одиночестве, Салан с какой-то жалостью вспоминала ту первую любовь. Ей казалось, что ничего подобного она уже не испытает. Однако судьба еще раз больно ударила девушку. Линда наконец встретила мужчину, которого искала всю жизнь. И что же… Она была рядом с ним всего десять дней. Тяжело вздохнув, аланка встала на ноги.

Обойдя спящих наемников, Салан с добродушной улыбкой посмотрела на Кроул. Эта симпатичная девочка сама напросилась в экспедицию. Глупышка! Такого кошмар не предвидел никто. Но бог милостив. Он подарил и ей любовь. Переведя взгляд в сторону, Линда нашла глазами Храброва. Совсем юнец, но какое умение, опыт. Прирожденный воин. Не откажешь ему и в уме. Господи! Помоги ты хоть им. Невольно аланка поймала себя на мысли, что стала рассуждать категориями землян. В трудных ситуациях она невольно обращалась к богу. Странное ощущение. Салан не верила в высшие силы, но от подобных просьб на душе становилось как-то легче, свободнее. Ты словно перекладываешь ответственность на другие, более сильные и могущественные плечи. В этой ситуации человек преображается, он раскован, уверен в себе и своих делах, ему не надо заботиться о собственной безопасности. Ведь бог покровительствует тебе. А если ранение, болезнь, смерть? Объяснение простое – это воля бога.

Линда разбудила Кайнца и пошла спать. Впрочем, вряд ли она успеет хорошо отдохнуть. Хотя до рассвета было больше двух с половиной часов, граф дежурил всегда последним. Впереди разведчиков ждало двести тридцать километров пустыни. Песок, жара и неведомые опасности.

Предложение Кайнца оказалось весьма разумным. Идти ночью было гораздо легче. И хотя ноги по-прежнему проваливались в песок, высокие барханы становились непреодолимой преградой – все это несравнимо с палящими лучами Сириуса. Приятная утренняя прохлада радовала людей, и они двигались настолько быстро, насколько это было возможно. Ведь всего через несколько часов жара станет невыносимой. Первое время разведчики ориентировались по компасу, но вскоре небо на востоке озарилось румянцем. Затем из-за горизонта появился огромный огненно-белый диск звезды. Воздух пустыни начал быстро прогреваться. С каждой минутой становилось все жарче и жарче. Моментально упал темп ходьбы, и спустя два часа граф остановил группу. Они прошли больше двадцати километров, и для начала для это было совсем неплохо. Воткнув копья в песок, наемники натянули на них одеяла, образовалась хоть какая-то тень. Уставшие, измотанные люди буквально валились с ног. Заснули все почти одновременно, и даже дежуривший Ридле задремал часа на полтора. Сонное царство продолжалось до полудня, затем разведчики начали приходить в себя. Перед вечерним маршем им надо было хорошенько отдохнуть, но сделать это оказалось тяжело. Даже под навесом люди изнывали от жары. Запасов воды хватало еще дней на десять, а потому расходовали ее очень экономно. Зато пища не лезла в глотку. Разведчики ели через силу, чтобы хоть как-то пополнить ресурсы организма.

Лежа на спине, время от времени приподнимаясь и смотря на Ридле, который в наказание за сон дежурил на верхушке бархана, Лунгрен произнес:

– Бедный Освальд, он сжарится в этих песках. Генрих, не пора ли парня вернуть под навес. Тащить его у меня нет ни малейшего желания.

– Свен прав, – вставил Аято, – полчаса на таком пекле – вполне достаточно. В конце концов, каждый из нас мог попасть в подобную ситуацию. Кроме тебя, никто в пустыне не бывал. Не удивительно, что даже такой хороший солдат, как Ридле допустил ошибку.

– Хорошо, – согласился Кайнц. – Пусть возвращается.

Граф уже и сам подумывал о прощении. Наказание действительно было суровым, а ведь еще предстоял длинный марш. Генрих с содроганием представлял, каково парню там, на верхушке бархана. Никуда не укрыться, не спрятаться. Сириус жесток и безжалостен.

Стоило Храброву свистнуть и призывно махнуть рукой, как Освальд сорвался с места. Он в одно мгновение скатился по песку и нырнул под навес.

– Воды, воды, – жадно запросил немец. Виола тотчас протянул ему флягу. Ридле чуть ли не одним глотком осушил четверть. Пришлось в срочном порядке отбирать у него эту емкость. Переведя дух, Освальд наконец вымолвил: