Всеволод Алферов - Царь без царства

«Небесные владыки! Где я?»

Единственный вопрос, на который Зено не знала ответа. Куда ни обращался ее взгляд, предметы и люди принимались говорить.

…Лет пять назад здесь держали притон, крупнейший в столице.

Кругленький ментор едва помнил мать, она умерла от морового поветрия.

Игла отняла сто пятьдесят шесть жизней, а используют ее для…

Прекрасный перешел на визг, а после захныкал на дюжину ладов. Ментор вдруг завел песнь неожиданно высоким красивым голосом. От его пения внутри Зено корчилось нечто безымянное, безъязыкое. Она сообразила, что вопящий комок и есть ее бог.

– Темерас! Деманес! Каи тон илайо! – возгласил Энтемо и всадил иглу в ладонь пленницы.

Ледяной ветер толкнул Зено в грудь.

Она кричала, но крик ее был беззвучен. Бежала, но напитанный силой воздух стал патокой. Остановить!.. Время ползло, как воск по горячему боку свечи.

В Царство она приехала почти отрицателем. Оттого и потрясла ее Ночь Темераса, что она не верила. Луну назад Зено впервые узнала, что в мире есть нечто кроме человеческой магии, но и это разве назовешь верой? Просто детские пугала вдруг обрели жизнь.

То было иное: она поняла, что каждая байка, и проповедь, и смерть во славу – мнут бога, как гончар глину. Сто пятьдесят шесть жизней отняли с его именем на устах – и это лишь одна игла. Есть еще три: в Табре, на южном побережье и…

Остановить!

Пол мялся под ее стопами, образуя бугры и складки, но даже столетие когда-нибудь кончается. Зено прошла эту дюжину шагов.

Тщетно она хватала пустоту, процеживая пальцами плоть земляка.

Меж двух миров Зено остановилась. Проглоченные богом души уже не выли – мычали по-звериному.

…Вот только что, в соседнем квартале, испустила последний вздох купчиха. Ее глаза открыты и смотрят в потолок. На рассвете ее найдет единственный сын и наследник.

Этот зал знавал смех, и огни, и сотни голосов. Здесь заключались сделки, а деньги кочевали из кармана в карман…

«Владыки!» – взмолилась Зено. Потом она поняла, что звать бессмысленно. Сильнейший из богов сейчас пребывал внутри нее. На миг она испытала нечто сродни сочувствию. Быть может, во всем мире она одна не благоговела и не пыталась использовать силу Темераса. Что, если Азрай прав, и она в самом деле пророк, если чувствует не страх, а жалость?

Кто-то должен остановить ученого!

Но кто из них? Взгляд ее наткнулся на богатого сынка, которого пощадил сын лекаря.

Голоса сводили Зеваха с ума. Даже свет стал тусклым, словно проходил через занавесь. Как терпят остальные? Они должны слышать! Или нет? Они не были правой рукой ментора, не принимали силу так часто…

Вокруг ученого медленно разгорался нимб цветом, как сердце прогоревшего костра.

Зачем, зачем он сюда пришел? Ведь он же ненавидит ментора! Собратьям должно помочь, так говорил иноземец. Нуждаюсь в великой силе, чтобы прорвать осаду. Он должен был понять, что это значит!

«Ну же, ты давно насмотрелся на мертвецов! – убеждал он себя. – Но шепот, шепот… И эта смерть не такая. Что я здесь забыл? – Голоса вздымались и опадали, как холодный прибой. – Я ненавижу его! А еще больше я его боюсь».

Мысли Зеваха путались. Он с ужасом отметил, что светится – как и другие колдуны в Кольце. Ментор раскинул руки: сперва пришли в движение плечи, затем кисти, а после чародей увидел мерцающую иглу. Та осталась в плоти, и воздух над ней дрожал, как над пламенем.

…Храмы пусты. Жрецы вышли на улицы, чтобы позаботиться о мертвецах. В последние дни в столице много мертвецов…

Это смертные обезобразили Прекрасного. Во всем мире пророк единственная пыталась дозваться до Темераса – того, кому посвящали оратории и приносили цветы. Во всем мире единственная испытывала к нему жалость.

Ей нужен смертный!

И тогда Зевах рванулся вперед.

Воздух зашипел, когда чародей толкнул ментора. Он отлетел далеко, но не понял, не заметил, что за удар его сразил.

Зено пыталась схватить земляка. Как будто она могла помочь! Заметив, что выбранный чародей мешкает, она обернулась.

– Скорее! – беззвучно крикнула пророк.

Когда он встал, пол ушел из-под ног. Зеваху казалось, одна его рука тяжелее другой и перетягивает вниз. Так и есть, пространство и время взбесились. На Изнанке, в утробе небес, нет ни пространства, ни времени.

Когда ментор успел обернуться? Когда вытащил клинок?

Чуть поодаль уже шла схватка – еще один Энтемо и еще один Зевах. Чародей шагнул в сторону от призрачного клинка, но в глазах рябило, и он совсем запутался. Он подкрадывается к ментору? Или отступает? Или нагади уже занес клинок?