Виктор Ночкин - Пищевая цепочка

Сталкер вскинул автомат и дал очередь. Он не целился, да и не видел подходящей цели — перед ним были округлый зад и длинные конечности. Когти скребли по бетону, упираясь в дно ямы и разгребая разбросанные взрывом осколки. Человеческий торс уже был внутри, сейчас Тварь проталкивала заднюю, более массивную часть тела.

Тварь, разумеется, знала о приближении новых противников, но сейчас её сознание полностью сосредоточилось на проникновении в подземелье. Пули из АКМ Слепого не произвели на неё ни малейшего впечатления, из ран выплеснулись тонкие струйки крови, блеснули рыжими искорками в сполохах «жарки»… Толик подскочил к яме, встал рядом со Слепым и начал всаживать пулю за пулей в дрожащую от усилий филейную часть Твари. Перед Толиком проплыл в воздухе фантом, выбрасывая в беззвучном беге толстые лапы. Мозг чернобыльского пса по прежнему запускал иллюзии, но в этот раз призрак сформировался над ямой. Толик дёрнулся было, чтобы прострелить бестелесного мутанта, но опомнился.

— Ах ты, Зона тебя забери! Вот скотина!

Моня прибежал последним, зато ему пришла в голову блестящая мысль.

— Гранату, Слепой, гранату! — выдохнул он. Слепой тут же оценил предложение — и впрямь, Тварь сейчас была не в состоянии увернуться, её стискивали края разлома.

— Ложись! — рявкнул сталкер, занося РГД-5.

Моня с Толиком отпрыгнули и повалились на землю, Моня охнул, ударившись боком о крупный обломок бетона. Но бросать Слепой не стал, он почувствовал, как его будто под руку толкнули — сознание чернобыльца, подчинённое Твари, сменило характер пси-воздействия. Слепой поглядел на собственную ладонь, сжимающую гранату, присел… и осторожно запустил РГД низом — под брюхо Твари. Потом повалился на спину и оттолкнулся ногами, чтобы отползти подальше.

Разрыв гранаты прозвучал глухо — Слепому удалось прокинуть её между ног Твари, и РГД сработала точно под брюхом. Тварь вздыбилась, разом выламывая справа и слева порядочные куски бетона. Задние, иссечённые осколками, лапы задрожали, когда чудовищная туша поднялась на дыбы и развернулась. Повреждения оказались слишком велики, и связь между частями тела нарушилась. На этот раз Тварь не успела перекрыть нервные окончания, и сигналы боли затопили все три мозга, привели к вспышке ярости. Тварь бесилась и жаждала разделаться с тем, кто причинил ей такие страдания. Она слегка присела, сгруппировалась, тело сжалось в упругий шар… затем Тварь оттолкнулась четырьмя задними конечностями, взвилась в воздух, передние лапы стремительно выпрямились, отыскивая опору, ударили в грунт, туша качнулась на краю обрыва, обретая равновесие… Под брюхом болтались кровавые лохмотья мяса, их было отчётливо видно во время её полёта, но и эти страшные раны не могли остановить Тварь и лишить её боевой мощи.

Толик и Моня стреляли из пистолетов, пули рвали широкую, испещрённую шрамами и складками грудь, но Тварь не остановилась, сделала шаг, потом другой… Слепой только теперь поднялся и выпустил остаток магазина в упор. Пули раздробили череп чернобыльского пса, а Тварь в этот раз не пыталась заслониться, она пёрла напролом.

Чудище выбросило длинные конечности, когти ударили Слепого в грудь, опрокинули, отшвырнули в сторону. Сталкер перевернулся в воздухе и плашмя шлёпнулся на землю. Броня защитного костюма выдержала, но удар вышиб воздух из лёгких. Слепой медленно и неуклюже завозился в темноте, нащупывая автомат.

Тварь выпрямилась, Моня испуганно заорал, отскакивая в сторону, — его едва не задел взмах длинного когтя. Толик перезарядил оружие и снова открыл огонь, отвлекая чудище.

Голова Сержа на искривлённой шее моталась из стороны в сторону — Твари потребовалось зрение человека, чтобы отыскать противника… Выстрелы снайперской винтовки были не различимы в общем шуме, так что Толик не сразу сообразил, почему страшная мёртвая голова задёргалась сильнее.

Очкарик всадил одну за другой три пули в обрубок человеческого тела, торчащий из широкой спины чудища, — в лоб, в глаз, в грудь. Тварь рванулась, перестраивая управление на ходу. Потеря двух разумов погрузила её в беззвучный мрак. Теперь громадным телом распоряжался крысёнок, чей мозг, утопленный в грудной клетке, был защищён очень надёжно. Малыш задыхался от напряжения, управлять слишком большим и сложно устроенным телом ему было не по силам, его хлестали болевые сигналы, он хотел сбежать в темноту, забиться в норку, затаиться, укрыться от безжалостного мира, причиняющего столько боли… но непреклонная воля Твари заставляла крошечный измученный мозг биться и уничтожить врага. Твари удалось восстановить слух мёртвой собачьей головы, и теперь она металась, пытаясь поймать сталкеров, ловила новые пули, корчилась от новой боли, спотыкалась и никак не могла настичь ни одного стрелка.