Сурен Цормудян - TOD MIT UNS

— Гдье твой зольдат, рус! — Крикнул тот, что с пулеметом.

— Töte es! — раздался возглас второго.

— Немцы? — в полубреду простонал Скворцов. — Что за ерунда… — Он приподнял голову и увидел плывущим от болевого шока взглядом свастики на рукавах комбинезонов. — Фашисты. Я понял. Это дурной сон. Мы ведь вас давно побили, собаки…

— Was? — Пулеметчик наклонился.

Лейтенант перевернулся на спину и раскинул руки.

— Получи фашист гранату. — В его руках раздались взрывы.

Двоих нашпиговало осколками так, что они уже упали мертвые. Второй свалился в грязь и принялся орать, держась за распоротый взрывами живот. Тем временем водитель осторожно выглянул из люка и тут же раздались выстрелы. Пули лязгнули по броне, и Дима снова скрылся в машине. К Броневику бежали еще четверо, поливая свинцом на ходу. От собственной стрельбы они не расслышали гул мотора справа от себя. А когда заговорил КПВТ, они его услышали отчетливо, но было уже поздно. Пули калибра 14,5 миллиметров разнесли в мелкие ошметки голову одному. Оторвали руку второму. Второй БТР-80 продолжал двигаться, ведя огонь из своего главного калибра. Двое врагов кинулись бежать. Но вот одного очередь прошила пополам. Последний замахнулся в развороте, чтобы кинуть в машину гранату, но очередная порция крупнокалиберной смерти отбросила эту самую руку в сторону и разворотила грудную клетку. Броневик еще минуту вертел башней, в поисках целей, но таковых более не нашлось. Сержант Михеев выскочил из броневика и бросился к телу лейтенанта. Не мешкая, добил выстрелом из автомата кричащего раненого врага.

— Скворцов! Литеха! Черт! — Он склонился над трупом товарища, лишенного одной ноги и обеих рук. — Митя! Ты где?! Кошевой!

Водитель первого броневика осторожно выбрался из пробоины. Михеев ошарашено уставился на него.

— Дима! Какого хрена ты противогаз снял?!

— Меня вырвало… Черт… — Он уставился на мертвого командира и вдруг заплакал. — Михей, я струсил! Застрели меня! Я обгадился, струсил!

Сержант подскочил к водителю и врезал по лицу.

— Успокойся! Возьми себя в руки! Что с коробочкой?!

— А?

— Что с бэтэром?!

— Броня пробита справа. Колесо одно пробито, кажется. А так цел… Михей, что же это твориться? Кто они?

— Заткни, хлебало! Собери оружие, одень маску и в наш броневик, живо!

— А как же командир?! Зверью оставим?

Сержант опустил голову и вздохнул. Ему тоже очень хотелось снять треклятый противогаз.

— Ладно. Поступим так. Мы тебя вытащим сейчас. Погрузим литеху к тебе. И ты что есть мочи мчишь обратно на базу. Только доберись, прошу тебя. Расскажи все, как было. И Птицу похоронить как офицера надобно. Ты слушаешь меня?!

— Да… Да…

— Я пока цепляю твой бэтэр. А ты собери оружие этих уродов. Проверь, может жетоны, какие или документы. И смотри по сторонам. Может еще, кто в кустах есть.

— Да, я сделаю…

Ветер шуршал в кронах изуродованных деревьев. Свистел между замерших лопастей трех мачт ветрогенераторов, которые торчали закрепленные за стену полуразрушенного здания общежития. Гонял опавшие сухие листья и, заставляя высокую траву тереться друг об друга. Вечерело. Спускающееся к морю солнце подсвечивало землю сквозь пену плывущих облаков, то и дело, выныривая в просветах и обжигая зрение. Стечкин рассредоточил своих бойцов вокруг ангаров и входа в бункер. Сделал он это так, чтобы каждый боец мог видеть ближайших и обмениваться по цепочке информацией посредством жестов. В трех местах скрытно сосредоточены по одному бронетранспортеру. Стечкин то и дело поглядывал с холма, на котором выбрал себе позицию в сторону каждого из них, желая еще раз убедиться, что сухой кустарник и свисающие ветки надежно маскируют технику.

— Зараза, еще минут пять, и солнце будет светить в прицел. — Проворчал майор после того, как светило в очередной раз подмигнуло в разрыве облаков.

— Что? — шепнул Колесников, повернувшись к нему.

— Мне бленда нужна подлиннее на прицел. Иначе засветим зайчиком так, что все равно как с оркестром встречать и шариками.

Борис снял свою перчатку и принялся орудовать ножом. Уже через пару минут он надел на оптический прицел СВД командира цилиндр, скрученный из резины этой самой перчатки.

— Так лучше?

— Ты кой хрен вещь казенную испортил?

— Казенную? — Борис тихо засмеялся в маску. — Ну, ты шутник, Василич. Да ничего. Гостей положим тут костьми, я у них возьму. У них они пятипалые.

— Вот было бы занятно, если шестипалые, да? — ухмыльнулся майор и тут же затих, вслушиваясь в далекий звук. — Ты слышал это, капитан?