Владимир Брайт - Вечность в объятиях смерти

Прежде я сталкивался с остановкой времени и знал: как только двинусь с места, застывшая картинка мироздания оживет. После чего в запасе останется лишь несколько кратких мгновений, чтобы подготовиться к смерти.

Пять секунд — и вся жизнь. Расклад не из лучших, хотя бывало и хуже. Обидно, что с Чарли не удалось проститься. Так много хотелось сказать. Жаль, но ничего не поделать. Может, встретимся в трюме угрюмого капитана. Кто знает, что там, за последней чертой? Никто не знает. Нужно самому достигнуть ее, чтобы, заглянув за край, узнать наверняка, есть ли за призрачной гранью неведомого что-нибудь, кроме бессмысленной пустоты.

На старт.

Бездействие — худшая из пыток. Сколько ни стой застывшей статуей, рано или поздно придется сдвинуться с места. Напряженный спринтер ожидает сигнала, чтобы рвануть вперед. Затянувшаяся пауза сводит его с ума.

Внимание.

Судья, жмущий на спуск стартового пистолета, — я сам. Бессмысленно надеяться на что-либо. Чуда не произойдет. Скорее небо обрушится на землю, чем демон изменит решение или ублюдки из «Т.Ч.К.» проникнутся жалостью к обреченным.

Марш!!!

Резкий поворот на девяносто градусов. Прыжок в сторону девушки.

Размытая картинка застывшего мира оживает, обрушиваясь на вынырнувшего из глубин застывшего времени пловца оглушительным водопадом звуков и красок.

Десять ударов сердца — искомые пять секунд. Не нужно прикладывать руку к груди, чтобы услышать биение. В голове отчетливо выбивает ритм кровавый набат.

Удар.

Мужчина и женщина оказываются на расстоянии вытянутой руки. Это не свидание. Речь не идет о спонтанно-безликом сексе, не говоря уже о любви.

Второй.

Я обхватил руками ее талию, чуть приподняв тело вверх, чтобы ноги девушки оторвались от пола. Затем резко притянул к себе. Так ведут себя пылкие влюбленные.

Порывистые объятия.

Страстные поцелуи.

Всепоглощающая страсть на грани безысходного отчаяния.

И в конечном счете — отупляющая бессмысленная пустота.

Третий.

Карусель оказалась легче, чем я думал. Странно — в ее глазах не было страха. Только легкое изумление. Нечто вроде такого: «В изысканном обществе не принято столь вольное отношение с дамами. Это может быть превратно истолковано».

Правильно — может. А еще в изысканном обществе не приглашают дам в убогую каморку, где умирает лучший друг. И многое другое не принято в этом… обществе, которое не имеет ничего общего с уродливым миром городских окраин. Где убийство не считается чем-то из ряда вон выходящим, превратившись в обыденность.

Четвертый.

На объяснения нет времени. Бешеный темп мегаполиса превращает людей в равнодушные автоматы, поменявшие истинную жизнь на дешевый пластиковый суррогат. И давным-давно позабывшие, что кроме безликих интернет-чатов существует нормальное человеческое общение.

Пятый.

— Прости, — выдохнул я.

Ее брови удивленно взметнулись вверх. В глазах застыл невысказанный вопрос: «За что?»

«За все», — мог бы ответить я, но предпочел не тратить отпущенные мгновения на запоздалое раскаяние.

Шестой.

Орбиты двух солнц пересеклись. Вместо того чтобы взорваться, подарив Вселенной неистовую вспышку сверхновой, они разлетелись в разные стороны.

Седьмой.

Руки, словно сжатые до предела пружины, распрямились. Как камень, выпущенный из катапульты, ее тело устремилось навстречу спасению.

Или смерти. Смотря как повезет. Кто-то ломает шею, спотыкаясь на ровном месте, другой падает с десятого этажа, отделавшись легким ушибом. Ничего не поделаешь — Судьба.

Восьмой.

Казалось, удивление застыло в ее глазах навечно. Только что Карусель находилась в объятиях сильного мужчины, а в следующее мгновение испытала чувство невесомости, неожиданно взлетев к «небесам». Все произошло настолько быстро, что она даже не успела как следует испугаться.

Девятый.

Хлипкая оконная рама не выдержала мощного удара. Вырванная с корнем, вылетела на улицу. Вслед за ней стайкой серебристых рыбок брызнули в разные стороны осколки битого стекла.

Основной удар пришелся на спину. Полети Карусель вперед головой, стекло наверняка бы вспороло ей шею.

Десятый.

Время, отпущенное нам с Чарли, истекло. Напоследок я успел вывести из кровавой игры девчонку. Выкинув ее со второго этажа.

Людям не стоит вмешиваться в междоусобные разборки ноймов. А по-хорошему — вообще с нами связываться.