Алексей Рудаков - Война

— Капитан — поворот! — голос Клёна вовремя вернул меня к реальности — до точки смены курса оставалось не более двух десятков метров и, если бы не он, я бы гарантированно проскочил маркер.

Чуть довернув джой и слегка отжав его от себя, я направил корабль к следующему маркеру. Пока Большой нас не замечал — мы, наша группа, шли тихо, не проявляя никакой агрессии и я уже начал надеяться, что весь наш путь к поверхности продлится так же спокойно. Ну а чего ему напрягаться? Летим себе мимо, никого не трогаем. Может мы вообще — пацифисты-переговорщики? Да, конечно это слабо соответствовало тому, что с другой стороны бублика шёл бой, но, в конце концов мы же — мирные? Идём себе….

— Анаконды! — резкий голос нашего координатора разбил все мои надежды: — Большой активировал ПВО, передаю новую траекторию.

— Поп, новые маркеры на экране!

— Принял, Жанна.

Ну вот, накаркал!

Новые маркеры вводили нас в крутое пике к корпусу Марадуга и мне не оставалось ничего иного, кроме как резко отжав джой, направить нас практически отвесно к корпусу.

До следующей отметки было немного менее километра, пройти их нам предстояло секунд за семь — десять. Немного впереди — слева, справа и сверху посверкивали выхлопы других Анаконд, и я повернулся к Жанне:

— Дай максимум на щиты.

— Но мы тогда потеряем скорость?

— Я в курсе.

— Хорошо, — она недоумённо пожала плечами и полоска-индикатор нашей скорости просел на десяток делений. Идущие впереди корабли тут же ускорились, начав отдаляться.

Хорошо.

Не то чтобы я был трусом, но, как говорила старая пословица — «Идущие впереди получают все кресты, но они, в основном — берёзовые», а сдохнуть в первых рядах в мои планы совсем не входило.

Убедившись, что мы идём уже практически замыкающими, я удовлетворённо кивнул и бросил взгляд на экран, продолжавший транслировать бой Второго отряда.

Ромбы Марадугов гонялись за нашими кораблями, расчерчивая черноту пространства своими щупальцами. То один, то другой корабль оказывался в их объятьях, и распадался на части, едва спадал его щит. Но и чужаки несли потери — не менее десятка их кораблей мёртво висели в пространстве, и не менее пяти крутились вокруг своей оси, расцвечивая пустоту бившими из дыр их корпусов красочными фонтанами. В кадр попал один из целых ромбов, его щупальце уже несколько раз прошло мимо Фер де Ланса — его пилот явно был из элит одиночных боёв, корабль совершал абсолютно невозможные манёвры, каждый раз, в самый последний момент, уворачиваясь от опасности.

Взмах плети и манёвр пилота.

Тонкий светящийся кончик проходит в считанных метрах от его борта.

Новый взмах и снова он закручивает свой корабль, игрой маневровых проваливая его вниз, и тут же делая левый поворот. Глядя на их танец, я мысленно аплодировал мастерству неизвестного пилота — он, управляя машиной без помощи бортового компьютера, моментально просчитывая ситуацию, и вручную, регулируя мощность, и, одновременно, продолжительность импульсов маневровых. Я так не умел. И в то же время мне было понятно, что это шоу долго не продлится — Фер де Лансу не хватало скорости, чтобы оторваться от своего преследователя.

Внезапно между ними вклинился Питон, его корпус на миг вспыхнул освещённый плетью чужих, отчего на нём ярко полыхнул белым светом, оскаленный в вечной усмешке Весёлый Роджер. В следующий момент он, всем своим корпусом перерубил щупальце, даря убегающему пилоту шанс — шарящая в пустоте светящаяся рука тут же пропала, а ещё через секунду Питон, всем своим корпусом, врезался в ромб Марадугов. Мне показалось, что время замедлилось — в пустоте медленно расцветал красно жёлтый шар разрыва и сквозь него, как побеги инопланетной орхидеи, пробивались, распускаясь разноцветными бутонами, огни от уничтоженных чужаков.

— Один к пяти. Хороший размен, — послышался голос Грея: — Командир, я пойду? На следующей точке начнём высадку.

Шедшие впереди Анаконды уже удалились от нас метров на шестьсот — семьсот и сейчас мне были видны только выхлопы их движков. Время от времени то один, то другой корабль выбрасывал длинный хвост форсажа, стремясь по быстрее приблизиться к поверхности чужака. До него от них оставалось не более километра, и проскочить этот, наиболее опасный участок пути они должны были быстро. Внезапно, ближайший к нам кусок поверхности Большого покрылся светящимися светло синими точками — приглядевшись я опознал в них те самые уродливые пеньки, которые так резко контрастировали с утончённым плетением ажурных антенн.