Андрей Левицкий - С. Х. В. А. Т. К. А.

— Стас, артефакты, — сказал Тимур, убирая бинокль. — Достань их. И аптечку. Ходок, ты готов или нет? Если не решился… — Он показал на свой пистолет. — Извини, что я говорю это, но тут простой выбор: ты можешь застрелиться. Или я застрелю тебя. Или мы оставляем тебя здесь, и «пледы» убьют тебя, как тогда Березу. Ты видел. Или мы отнимем твою ногу. Говори прямо сейчас, времени больше нет.

Стас с Ходоком перестали колотить по «зыби», хотя брат по-прежнему стоял на ней.

— Отнимите её, — сказал Ходок, слизывая кровь с кулака. — Отнимите, я не хочу умирать! Отнимите, Стас, слышишь?!

Стас покачал головой:

— Я не смогу.

— Отнимите её! Отрежьте, отрубите! Они же летят сюда!

— Я… — начал Стас, и тогда Тимур, не выдержав, прямо с дерева ударил его ногой в плечо.

— Достань аптечку и контейнер! — закричал он. Схватившись за сук, подался вперёд и сдёрнул с плеча брата автомат. — Я сам это сделаю, но ему надо вколоть обезболивающее, потом сразу наложить жгут, потом… Давай, иначе мы не успеем! Из-за тебя погибли уже двое, ты хочешь угробить и нас троих?!

Это было жестоко — но это подействовало. Стасу будто дали пощечину, наотмашь, хлестко, звонко — брат отпрянул, потом лицо окаменело. Он подобрался. Стащил с себя рюкзак, откинул запорную скобу небольшого контейнера на боку. Там было несколько артефактов, которые они нашли по дороге, и среди них те, что останавливают кровь, а ещё снимают жар и на некоторое время тонизируют, так что даже тяжёлораненый человек, наполовину в бреду, может самостоятельно или почти самостоятельно идти, пока не свалится с ног и не вырубится примерно на сутки.

— Дайте водки! — простонал Ходок.

Кинув взгляд на «пледы», теперь отчетливо видные и без бинокля, Тимур отстегнул флягу и кинул сталкеру. Пока они занимались контейнером с аптечкой, Ходок отвинтил колпачок и стал пить. Водка текла по лицу и шее, а он, никогда не пивший, мучительно глотал, давясь, отрыгивая, тряс головой и фыркал. Он весь покрылся потом, руки начали трястись, как у древнего старика, — и всё же не сумел опустошить флягу, выпустил её и упал вперёд, ударившись лбом о серую поверхность. Фляжка отлетела в сторону, остатки водки потекли на «зыбь». Спина схватившегося за голову Ходока часто вздрагивала.

— Эй! — позвал Тимур.

Сталкер обернулся, насколько позволяла попавшая в ловушку нога. Глаза его безумно блестели.

— Д-да, — промямлил он.

Тимур придержал брата за ремень; Стас, набрав полный шприц прозрачной жидкости, потянулся к Ходоку и вонзил иглу ему под колено. Вколол. Когда Тимур вытащил его обратно на ствол, брат сказал:

— Подействует за минуту. Ходок, сейчас вырубишься, слышишь? Когда мне «мясорубка» ногу сломала, я на себе пробовал. Ничего чувствовать не будешь, Ходок, я тебе обещаю! Не будет боли. Даже когда нам придётся… У меня ведь топорик, и нам, наверно, придётся в самом конце рубануть, ну, чтобы кость… Ты понимаешь, да? У тебя перед тем всё поплывет, ты будешь понимать, что происходит, но реагировать сможешь только так… ну, без эмоций, вроде со стороны смотришь. Тебе скажут идти — пойдёшь, ползти — поползёшь, только тело ватное будет, но не…

— Заткнись уже, — перебил Тимур. — Он всё понял.

Ходок протёр кулаками глаза и сказал:

— Только я вас прошу, братишки, жгут хорошо наложите. Где они, далеко?

Тимур глянул в сторону Могильника.

— Близко, Ходок.

— Уже не Ходок, какой из меня теперь Ходок? Одноногим буду. Стреляй, Шульга! Стреляй, ты такое можешь, я знаю. Стреляй, твою мать, я уже ни хрена не чувствую — раскромсай мне ногу к ядреной Зоне! Ты у нас крутой, у тебя рука не дрогнет!

Он замолчал, приоткрыв рот. Облизнулся. Челюсть отпала, лицо стало как у засыпающего человека — безмятежное, отрешенное, только глаза открыты, но из них исчезла осмысленность, будто Ходок вдруг перестал понимать, где находится и что его ждёт.

— Давай ещё подождём… — Стас схватил Тимура за плечо, но тот отбросил его руку.

«Пледы» приближались. Ещё минута, две — и будет поздно. Упершись подошвами в основание толстой ветки, торчащей из ствола сбоку, Тимур наклонился, вытянув руки с автоматом, почти приставил ствол к ноге немного ниже того места, куда Стас вколол обезболивающее, и вдавил спусковой крючок.

Начав стрелять, он очень ясно представил себе, как пули вылетают из автоматного ствола… и ствол этот вдруг стал извивающимся тёмным туннелем, а на дульном срезе далеко впереди заплясало пятно белого света. Тимур превратился в пулю, пронёсся через туннель, нырнул в свет — и вокруг развернулась Другая Зона.