Андрей Левицкий - С. Х. В. А. Т. К. А.

— Ты что? — удивился Стас. — Мы дальше к «менталу» идём.

— Не дойдете, — ответил Ходок. — Это уже все поняли, кроме тебя.

Стас посмотрел на брата, ожидая поддержки, но увидел лишь злость. Тимур показал на север, где раскинулся Могильник. Три «пледа» приближались оттуда. Эти твари, или аномалии, или «глюонные сгустки с псевдоинстинктами» передвигались с непредсказуемой скоростью, могли застыть на месте или рвануться вперёд, но в среднем получалось, что летают они примерно со скоростью быстро идущего человека, а значит, скоро будут здесь.

— Что там? — Ходоку с его места «пледы» были не видны, но он заметил, куда повернулись головы братьев. — Там… эти?

Не отвечая, Тимур жестом подозвал брата. Стас вылез из развилки, на четвереньках подобрался к нему, провожаемый взглядом Ходока. Тимур взял Стаса за голову, притянул ближе и тихо сказал:

— Нужно отнять ему ногу.

— Отнять?! — повторил Стас, и Ходок, вздрогнув, схватился за колено. — Что ты говоришь?!

— А иначе он умрёт, — продолжал Тимур безжалостно. — Как Берёза. «Пледы» близко. Хочешь ему такой же смерти?

Стас поник. Берёза погиб страшно: настигший их в берёзовой рощице «плед» будто расправил чёрные крылья и обхватил сталкера вместе с большим рюкзаком, полным припасов, а после отпал, отлетел в сторону. Берёза весь сразу посерел, стал похож на статую из цемента, потом пошёл трещинами и развалился.

— Они близко, — повторил Тимур.

— Но, может, «зыбь» опять включится и Ходок ногу выдернет?

— И сразу провалится туда весь.

— Он может успеть перепрыгнуть…

— Может. Может, мы дойдём до «ментала», а может, и нет. Может, Старик говорил правду, а может, врал. Может, «ментал» даёт бессмертие, а может, нет! А может, Берёза ждёт нас в раю! — С каждым словом Тимур говорил всё громче, а последние выкрикнул в несчастное, полное боли лицо брата, удерживая его рядом, не позволяя отодвинуться от себя, выкрикнул с обидой и злостью — ведь он с самого начала был против этой экспедиции, он не верил в успех, он примерно знал, чем всё это закончится, и не раз говорил Стасу. А тот всё равно взял деньги у Филина, чем уже подставил их обоих, и пошёл за «менталом», принудив идти Тимура. И ведь даже не просил, это был своего рода моральный шантаж, принуждение, потому что не мог ведь младший брат бросить единственного близкого ему человека в такой ситуации.

— Но как отнять? — спросил Стас, всё ещё не способный смириться с этой мыслью, не до конца осознающий ситуацию во всей её безысходности: вот тебе смертельные и неуязвимые «пледы», а вот «зыбь», схватившая Ходока за ногу, и выбор невелик. Стас всё ещё надеялся на какую-то спасительную мелочь, которую они проглядели и которая сейчас всплывет как бы сама собой.

— Отстрелить, — сказал Тимур. — У тебя автомат. Артефакты тоже остались, чтоб он не умер сразу. И аптечка.

Стас помотал головой. Усевшись на стволе верхом, прижал руки к лицу и прошептал:

— Скажи ему сам.

Ходок со смесью надежды и отчаяния глядел на них снизу, и ясно было: он всё понимает, но всё же надеется на то, что хитроумные братья Шульга что-то придумают.

Тимур сполз ниже и коротко объяснил, что к чему. Ходок с ужасом поглядел на погруженную в «зыбь» ногу, потом — на плечо и руку Котелка. Молодое симпатичное лицо враз постарело.

— Нога моя… — простонал сталкер.

— Они летят. — Тимур показал на чёрные сгустки. — Решайте, или я ухожу.

Ходок привстал, пытаясь высмотреть над деревом «пледы».

— Говорил мне Сидорович не связываться с вами, — потерянно произнёс он.

И тут Стас, спрыгнув со ствола на «зыбь», ударил по ней каблуком.

— Ты что делаешь?! — закричал Тимур.

— Включайся! — крикнул брат. — Включайся, ну! Давай! Включайся!

Он топал по твёрдой серой поверхности, потом упал на колени и стал бить кулаками, и Ходок тоже застучал по ней — неистово, безумно, так что по судорожно сжатым пальцам потекла кровь.

Пока они бились в припадке, Тимур влез на ствол повыше и достал бинокль. Над просторами Могильника струилась дымка, искажающая очертания развалин, холмов и деревьев. Где-то в этой дымке прятался «ментал». Недосягаемый и, по мнению Тимура, ненужный. И оттуда к ним приближались три «пледа» — сгустки чёрного воздуха с трепещущими краями. В бездонной, бесконечной черноте, из которой они состояли, вспыхивали искры. Иногда чернота собиралась в тугой комок размером с голову, иногда распластывалась и становилась похожа на большой придверный коврик. Наверное, если наступишь на такой, то провалишься и будешь целую вечность падать сквозь жгучую непроглядную тьму.