Андрей Левицкий - С. Х. В. А. Т. К. А.

— Теперь ходу!

Как только деревья скрыли канаву с бандитами, Тимур вскочил. Растафарыч, потерявший кепочку и порвавший рубашку на плече, тоже поднялся. Из ссадины на лбу сочилась кровь, дреды стояли дыбом.

— Пригнись и за мной!

Выставив пистолет, Тимур поспешил между деревьев. Он уже понял, где они находятся, — не так чтобы совсем близко, но и не очень-то далеко от Свалки, дойти реально и без дополнительной снаряги или оборудования, достаточно того, что лежит в рюкзаке. Хотя, если нарваться на большую стаю псевдособак или кровососа, с одним пистолетом и ножом выжить будет трудновато. Впрочем, кровососы в этих местах не встречаются.

Вечерело. Тимур бежал сквозь пронизанный косыми солнечными лучами лес, вздымая ботинками сухую листву, вдыхая знакомые запахи Зоны, которые, как ему казалось, успел начисто забыть за этот год. Но нет, на самом деле память о них не исчезла — и Зона не забылась, как он уверял самого себя, никуда она не делась, а сидела внутри, притаившись, и лишь дожидалась момента, чтобы снова занять свое законное место.

Он трижды поворачивал, путая следы, пересёк широкий ручей, обежал болотце. Выстрелы отдалялись. Растафарыч, далеко выбрасывая длинные ноги, нагнал его. На бегу схватил за плечо, спросил:

— Куда мы? Надо…

И замолчал: деревья расступились, они вылетели на небольшую полянку, почти идеально круглую, очень симпатичную, заросшую высокой пышной травой и окруженную кольцом из кустов земляники.

С другой стороны на поляну шагнула веснушчатая розовощекая девушка с неровно подстриженной русой челкой и двумя короткими косичками, в застиранной, слишком большой для неё военной форме и зелёном берете набекрень. Рукава закатаны до локтей, штанины — до колен, босая, в одной руке мужские ботинки, в другой — АК. Судя по автомату и настороженному лицу, она пробиралась в обход, чтобы зайти к канаве, куда свалился автобус, с тыла.

Тимур вскинул пистолет, девушка — автомат.

— Шульга?

— Вояка?

Растафарыч отскочил в сторону и пригнулся, настороженно переводя взгляд с одного на другого. Вояка добавила растерянно:

— Так это вы в той тачке чёрной были?

— А это вы на неё напали?

— Ну да.

Тимур наморщил лоб.

— Вы ж народ в Зону через Периметр проводили. Чего вдруг в бандиты подались?

Вояка развела руками:

— Ну, так вышло… Сколько их там?

— Пятеро, — сказал Растафарыч, распрямляясь. Он стоял примерно между ними. Вояка посмотрела на него и нахмурилась:

— Погоди, ты ж водила институтский!

Она нырнула вбок, уходя с линии огня, но Тимур был готов к этому и заранее прикинул, как будет действовать. Прыгнув вперёд и оказавшись по левую руку от Вояки, он вмазал ногой по АК. Выбить автомат из рук девушки не удалось, но Тимур отбросил ствол в сторону, чтобы пули не попали в него или Растафарыча. Он уже схватил Вояку за кисть, когда на полянке появилось новое действующее лицо — то есть сначала возникла борода, которой это лицо поросло, такая большая, что хватило бы на трёх Карабасов-Барабасов, а после и сам обладатель бороды, известный в южной Зоне под кличкой Лохматый.

Насколько знал Тимур, их бригада состояла из четверых. Барыга крутился в барах и в «Хоботе кровососа», подыскивал клиентов и передавал Каплану, который вел их через Периметр — всегда в те дни, когда на местном КПП дежурила прикормленная смена. Ну а Лохматый встречал их. Он за Периметр никогда не совался, так как не любил большую землю. Вместе с Воякой, которая либо хозяйничала в лагере бригады, либо помогала Лохматому, доводил клиента до ближайшей точки, куда тот сам желал: к схрону Сидоровича, к «Сундуку» или в один из небольших сталкерских лагерей на болотах. С одного человека бригада брала от семисот до полутора тысяч долларов, это зависело от всяких обстоятельств. Насколько Тимур знал, они никогда никого не обманывали, заботясь о своей репутации, всегда доставляли клиента в целости и сохранности… Что же произошло?

Лохматый, встопорщив бороду, поднял берданку с укороченным стволом. Тимур ударил Вояку под дых, развернув спиной к себе, схватив за горло, наставил пистолет на Лохматого. Ствол берданки смотрел точно в висок стоящего между ними Растафарыча.

Сталкеры замерли.

— Я против насилия, — сообщил волосатый. Вояка разжала пальцы, её ботинки свалились в траву.

Автомат она держала в опущенной руке стволом вниз, и Тимур посоветовал:

— Вторую ручку тоже разожми, не стесняйся.