Андрей Круз - Я еду домой-3

Направление ветра и волн тоже сменилось на куда более выгодное для нас. Пусть

"Проныру" еще качало, пусть из-под форштевня летели брызги, пусть вся наша информация об окружающем мире поступала с экрана радара и навигатора, потому что видно не было ничего, ни луны, ни звезд, но мы были совсем близко от берега.

Сначала мы увидели очертания гор, поднимавшихся словно бы из воды, прямо из волн.

Смесь зелени и серых скал, под серым дождливым небом. Тучи нависали прямо на их вершины, запутавшись в них как шерсть в репейниках. Постепенно они росли, затем показались очертания светлых домов на их склонах и берегу моря, а затем мы увидели маяк.

Небольшой такой, аккуратный, белый в красную полоску маяк — вход в гавань. В гавань, за высоким бетонным молом которой виднелись очертания надстроек и мачт больших яхт.

Красиво было, кстати, до изумления, вид как с открытки.

Перекинув рукоятку управления двигателем на "полный ход", Дрика, стоявшая сейчас за штурвалом, направила "Проныру" в створ между волноломами, ограждающими порт от волн и непогоды. Волна раскачала траулер, ставший к ней боком, и в какой-то момент показалось, что нас несет прямо на бетонную стену, Дрика даже заныла испуганно, выкручивая штурвал, но справилась. И после того, как судно вошло в длинный проход, качка резко прекратилась.

Вообще. Совсем. Раздался дружный выдох, затем все мы заорали, засвистели, запрыгали. Есть. Все. Берег.Конец мытарствам. Что бы ни ждало нас впереди, но переход через океан остался за спиной.Мы справились. Мы выжили. Мы живы. И мы доберемся туда, куда нам нужно. Быстро теряя ход, "Проныра" зашел в марину, и я присвистнул, глянув на нее. Куда там нью-йоркскому "Яхт-клубу Линкольна", из которого мы угнали свой траулер. Тот яхт-клуб выглядел прибежищем нищебродов по сравнению с открывшимся нам великолепием марины Пуэрто-Бануса. Да и меньше был намного.

— Ни хрена же себе, — только и сумел я сказать, глядя на ряд яхт, выстроившихся вдоль самого дальнего пирса.

Да и другие пирсы были заполнены лодками далеко не сиротского калибра. Если в своем порту "Проныра" стоял в самом последнем ряду, с самыми большими лодками, гордясь превосходством, то здесь ему место было бы где-то в середине, скромненько так.

Набережная с магазинами вроде "Армани" и "Луи Виттон", между магазинами рестораны, бары… За ними дома с роскошными пентхаусами. Ряды мерседесов, бентли и феррари на набережной. А между ними — мертвецы. Сидящие, стоящие, бродящие.

— Хорошее место было, похоже, — сказал Сэм задумчиво, и добавил свое привычное: — Да, сэр.

Длинные причалы, уходящие в воду перпендикулярно набережной, к нашей радости были закрыты с той стороны массивными решетчатыми воротами, поэтому на них мертвецов не было. И к самому торцу одного такого мы и причалили, медленно, аккуратно, до конца даже не веря в свое счастье, в то, что мы дошли до другого материка, что лежит по другую сторону океана. Эх, домой бы позвонить, а? Вот прямо сейчас, отсюда, с мобильного…

"Дорогая, угадай, где я сейчас?"

— Швартоваться не надо пока, как я думаю, — сказал вдруг Сэм.

— Почему? — удивилась Дрика, как раз примеривающаяся со швартовкой к торцу длинного пирса.

— Мы все устали, — ответил он после небольшой паузы. — Да сэр, я подыхаю от усталости, я уже старый. Надо лечь спать. Всем. А если пришвартуемся, то всем лечь не получится, нужен будет пост. Мертвец без сходен на борт не заберется, а вот "суперу" запрыгнуть - никаких проблем.

Разумно. Сам я чувствовал себя так, что заснуть мог стоя. А сидеть в кресле я уже пару суток как опасался — уснул бы наверняка. Ноги гудели от постоянного стояния, ступни отекли, с трудом умещаясь в обуви. К счастью, проблема швартовки оказалась небольшой - спустили лодку на воду и отвезли на ней тросы швартовов к двум соседним пирсам, как бы "растянув" траулер межу ними — и устойчиво, и не подберешься, никакой мутант не допрыгнет.

После того, как дизель "Проныры" замолчал, наступила невероятная, какая-то даже неестественная тишина. Тихий плеск воды — и все. Даже чаек не слышно, непогода. Я спустился из рубки в салон, открыл бар, вытащил оттуда бутылку шампанского "Баланже" и бутылку "Абсолюта", так сказать "начать и кончить". Затем выставил бокалы и рюмки, какими богата была кухня, притащил мельхиоровое ведерко со льдом. Выставил на стол. Подошла Дрика, быстро накрывшая еще и немудрящий завтрак. Последним пришел Сэм, сел тяжело на диван, откинувшись. Содрав фольгу и размотав проволоку, хлопнул пробкой. В воздухе запахло вином, "Баланже" с шипением устремилось в бокалы, вскипая шапками пены и быстро опадая. Подняв свой бокал, я сказал: