Владимир Лещенко - Полет Кондора

— А у меня мышь вот вчера издохла, — сообщил сосед, явно стремясь поделиться с незнакомцем. — Вот — мышь, — повторил он. — Хорошенькая такая, пушистая, славная, шерстка розовая — из декоративных. Внучка из Харькова привезла, когда гостила. Вот три месяца прожила, видать, не климат им тут рядом с Зоной…

В глазах и во всем облике этого небогато одетого мужичка предпенсионного возраста сквозила глухая тоска и безнадежность человека, чья жизнь прожита в не самое хорошее время и уж точно в не самом хорошем месте. И вот она клонится к закату, а можно сказать, жизни–то и не было. Впрочем, подумал Игорь, возможно, этот пожилой пан с внешностью бухгалтера–неудачника на самом деле тайный скупщик артефактов или торговец оружием, регулярно мотающийся на Канары в компании длинноногих фотомоделей?

— Мышка… Линдой вот звали. Хорошенькая такая, шустрая… — сообщил в пространство дядек.

И видя, что Игорь не склонен поддерживать разговор о безвременно почившем грызуне, вытащил из пачки последнюю сигарету, а пачку смял и выкинул в урну.

Бросив на стол купюру, Игорь вышел в наступающие сумерки. Он прошел по улочке, где выстроились одноэтажные частные домики, явно знавшие лучшие времена, обратив внимание, как много среди них тех, где давно никто не жил, и они смотрели на мир пустым взглядом черных провалов окон. Народ старался уехать отсюда — понятно, подобное соседство явно не всем по вкусу.

…Игорь добрался до гостиницы, когда уже начало темнеть. На улице накрапывал дождик, и настроение у него было соответствующее. Он почти сразу завалился в постель, проигнорировав, само собой, визитную карточку какой–то Карины, непонятно как попавшую на столик в прихожей.

Проснувшись от того, что луна светила ему в глаза через стекло, Игорь подошел к окну, за которым лежал ночной мрак, и подумал, что там, в этой тьме, его ждет Зона, а в ней — Северина. И ее тайна.

Но тут же вспомнил, что окна «Шляха» выходят на запад, в направлении, противоположном от исполинской аномалии. Он даже фыркнул — не время для романтики! Лучше сейчас лечь и попытаться вновь заснуть — ибо завтра будет предпоследний перед выходом в Зону день.

Небольшой автобус — «Мерседес» львовской сборки, непатриотично носящий на борту двуглавого орла, пусть и с оливковой ветвью миротворца в правом клюве, — тормознул на перекрестке.

— Ну вот, приехалы…

Водитель — молодой солдатик в затертой форме, нервно покосился на сидевшего рядом с ним попутчика, напоминающего не то гоблина из компьютерной игрушки, не то подвинувшегося умом байкера. Кабаньих габаритов туша, затянутая в черную проклепанную «косуху», никелированная пряжка в форме черепа на широком ремне крокодиловой кожи. Кожаный картуз непонятного фасона. Слева на куртке крылатая нашивка, как у немцев из древних фильмов, только вместо орла оскаленная летучая мышь, несущая в когтях гроб. (И надпись под готический шрифт: «Быстро поедешь — медленно понесут».) На толстой жилистой шее золотая цепь толщиной в палец, а на ней здоровенный клык какого–то явного мутанта, с которым солдат предпочел бы не встречаться даже сидя под броней и имея полный боекомплект. Руки скрывали кожаные перчатки с титановыми вставками на костяшках.

Водитель нервно передернул плечами. Эти типы, каких он, соблазнившись вознаграждением, подобрал на противоположной окраине поселка, ему откровенно не нравились — тем более при нем не было оружия. Из всех ехавших в автобусе разве что главный выглядел приличным человеком — худощавый жилистый тип в длинном дорогом летнем пальто (рядовой не разбирался в лейблах, но явно дорогое — в таких мелькали политики на экране телевизора). Остальные — типичные бандюки, даже несмотря на то, что и одеты были не в камуфляж (как вообще–то изрядная часть мужского населения Чеповичей).

— Приехалы! — повторил солдат, открывая дверь. — Вот она кажись, ваша Воровская улица…

— Воровская! — раздраженно фыркнул байкеро–гоблин. — Воровского, салага — улица Во–ров–ского, запомни! — повторил он по слогам. — Это космонавт такой был. Эх, дяр–ревня! — с чувством добавил он. — Понабирали вас таких прямо с хлева! Ну ладно, держи! — В ладонь солдатика впечаталась смятая радужная бумажка.

Водитель проводил взглядом покинувших машину пассажиров. Бандиты, как есть бандиты!

Тут, в этой клятой Зоне и в окрестностях ее, все бандиты — и сами бандиты, и эти клятые сталкеры, и армейцы, и даже, наверное, ученые: те поголовно почти таскают стволы, да и смотрят так, точно прикидывают, как бы тебя на опыты пустить.