Дмитрий Могилевцев - Волчий закон, или Возвращение Андрея Круза

— Великий начальничек, а мы-то, грешные, трупиков вовсе и не едим, негоже Макарушке, негоже!

— И хорошо, — заключил Круз.

Весь подарок — сто семнадцать серо-голубых баллонов с надписью «Лютик-3х» на каждом, двадцать три пусковых и пятнадцать тысяч повязок в мешках — подземные сволокли вниз той же ночью. А Круз отправился к Вологде — руководить устройством постов и ждать вестей от дозоров и отрядов, оставленных в подмосковных лесах.

Вести прибыли на третий день — в виде трех дюжин перепуганных, зареванных и до невероятия грязных баб с выводками ребятишек. Привезли их Ринатовы парни, выгрузили под солнце, на платформу, и укатили «собирать урожай». Ринат сам не явился — занят очень, но просил передать, что стреляют жуть как. Подземные лезут изо всех щелей и драпают, потому что стреляют и наверху, и уже народу навалили — несчитано.

Круз слушал, кивая. Само собой, Макарушка, получив ударное оружие, тут же ударил. Пробил оборону и учинил резню. Полномасштабную, судя по тому, что прятались подземные не в городе, а кинулись прочь. Чудесно, чудесно. Осталось выждать неделю, пока газ не начнет распадаться. А там посмотрим.

— Собирайте всех, — велел Ринатову посланцу. — И мужчин, и старух — всех живых. Нам нужны люди.

Насобирали еще сотни три — даже с десяток парней при оружии. Парни пытались отстреливаться, но солнце и поле быстро привели их в беспомощность. Хоть удирать старались по ночам, волки быстро находили дневные укрытия, тем более что устраиваться в лесу подземные не умели. Круз осматривал привезенных, поражаясь: как они жили-то в грязи, в коросте, струпьях, изъязвленные, чумазые, завшивленные донельзя? Почти все — кожа да кости, мелкорослые, гнилозубые, через одного — с чахоткой. Велел, чтоб помыли, обстригли всех и кормили с особой осторожностью, понемногу — перемрут ведь, обожравшись. И чтоб на счетчик проверили — на случай, если радиацию принесли, через зону драпая. Но улов неплохой — как раз население для Сургута. А сургутских сюда, под Вологду.

Когда неделя прошла, предупредил дозорных: сейчас полезут не бабы с детьми, а самые вояки. Когда «Лютик» распадаться начнет, спасутся, скорей всего, только те, кто на поверхности, — а там, понятно, сплошь бойцы.

Про «Лютик» Круз узнал еще в молодости и подписался о неразглашении. Хотя смысла в подписке не было — «Лютик» копировал американский «Ве-де-экс», отраву, разработанную против любителей подземелья еще после вьетнамской войны. Поначалу действовал не слишком эффективно, хотя и проходил сквозь обычный угольный противогаз. Но растекался по низким местам, расползался, въедался в землю и бетон — а через неделю начинал разлагаться, разделяясь на летучую часть и мутную вязкую жижу, разъедавшую даже нержавеющую стать. Летучая часть не имела ни запаха, ни цвета, убивала, впитываясь сквозь кожу, и от нее не спасали ни повязки, ни противогазы — только полная химзащита. Разлагался же «Лютик» в безветрии и тесноте подземелий годами.

Но насчет вояк Круз ошибся — потянулись снова женщины с детьми. Еще изможденнее, жальче и грязнее прежних. Немного — десятка четыре. А в городе пальба началась с новой силой и не утихала неделями. Удивленные дозорные заглядывали в город и, возвратившись поспешно, докладывали: «Стреляют!»

Что ж тут поделаешь? Круз просидел еще месяц, поговорил с беженцами. Те говорили невнятно, кляли солнце, просили мяса для детей. Свежий хлеб есть не умели. Кривились, пробуя. Сухари размачивали, рассмотрев хорошенько. Поедали жадно. Но от мяса просто пьянели. Здоровались друг с дружкой словами: «Мясо есть?» Вежливый ответ: «Нет, но чтоб вам было». Сказки рассказывали детям про мясо. И про мертвых говорили: «Ушел к мясу».

Толком рассказали о городских делах лишь двое парней, ухоженней и сытее прочих, — похоже, личная охрана подземной знати. Оказывается, под землей живут аж восемь племен. Вернее — жили, до того как дураки с Западной не пустили отраву и не выбили центровых и университетских. И нас, заводских. А когда выбили, дикари с Восточной пошли. Те вообще на землю не вылазят, у них же бомба рванула. Страшные, вовсе нелюди. Заживо жрут. Все, теперь метро ихнее будет.

Круз переговорил с парнями осторожно, с каждым по отдельности, выспрашивая ненароком, намекая. Узнав, что выводить людей парни решили сами, предложил спасти остальных. Да, возвращайтесь. Объявите — мы принимаем всех. Накормим, устроим, поселим. А вы, если вернетесь и приведете, станете начальниками над всеми. Если боитесь — можете не идти. Рабочих рук нам не хватает. А начальство всегда найдется.