Кристофер Банч - Конец империи

Проигнорировать эту журналистку не представлялось возможным. Андерс вздохнул и жестом предложил ей продолжать.

– Какие у вас имеются улики против мятежников? – спросила она.

Андерс нахмурился.

– Улики? Я же сказал вам... Была предпринята попытка переворота. – Он решил выставить ее на всеобщее посмешище. – Я знаю, еще очень рано, Ранетт, но нам бы хотелось, чтобы вы обращали хотя бы некоторое внимание на то, что мы говорим.

– Я слышала вас, адмирал, – оскалилась Ранетт. – Однако... есл и вы поймаете этого Стэна...

– Когда , Ранетт. Когда !

– Это уже ваши проблемы, а не мои, адмирал. Все равно. Если или когда Стэн – и Алекс Килгур – будут пойманы... какие существуют доказательства того, что заговор действительно имел место? Для суда, я хочу сказать. Например: есть ли у вас записи переговоров? Удалось ли вам перехватить корреспонденцию мятежников? Засечь их встречи с известными врагами Империи?

Андерс начал брызгать слюной.

– Проклятье! Они напали на флагманский корабль адмирала Масона и уничтожили его! Какие еще доказательства вам нужны?

Однако Ранетт подобное объяснение не устроило.

– Честный прокурор может не удовлетвориться только вашим свидетельством на этот счет, адмирал, – спокойно ответила она. – Вы же должны это понимать. Покажите нам запись их нападения для начала. Запись переговоров между кораблями мятежников. Любые вещественные доказательства.

– Здесь я опять должен сослаться на соображения безопасности, – мрачно бросил Андерс. – Вы получите все доказательства... позже.

– В свое время? – спросила Ранетт.

– Я бы и сам не смог лучше выразиться.

В этот момент Ранетт поняла, что никто не собирается захватывать Стэна. Во всяком случае, живым.

Адмирал скрыл улыбку и уже собрался было отвернуться от Ранетт.

– Еще один вопрос, адмирал... если вы будете настолько любезны.

Андерс с трудом сдержал стон.

– Давайте, Ранетт. Еще один вопрос.

– Означает ли этот случай с полномочным послом, что весь наш дипломатический корпус оказался не на высоте?

Лицо Андерса выражало полное недоумение.

– Я не понимаю. Один человек вошел в сговор с группой душевнобольных. И ничего больше.

– А как насчет Яна Махони?

Андерс побагровел.

– Они никак не связаны между собой, – злобно ответил он.

– Да? А разве Ян Махони не был послан на Алтай? И не являлся ли он в свое время начальником Стэна? И не его ли совсем недавно казнили? Он обвинен – и весьма громогласно – в предательстве. И, как и Стэн, всю жизнь находился на службе у Императора. Перестаньте, адмирал, – продолжала Ранетт, – или один плюс один равно двум, или возникло совладение, которое по меньшей мере показывает неудовольствие политикой Империи. Верные и надежные люди, которые всю свою жизнь служили Императору, вдруг превратились в предателей. Что-то здесь не так.

– Пишете передовицу, Ранетт? – прорычал Андерс.

– Нет, адмирал. Просто задаю вопросы. В этом и заключается моя работа. А ваша – в том, чтобы на них отвечать.

– Я не собираюсь реагировать на грязные выпады, – угрюмо заявил Андерс. Он повернулся к остальным журналистам. – И... предупреждаю вас всех: сфера, в которую сейчас вторглась ваша коллега, является запрещенной для публикаций – по законам военного времени. Вы должны ограничиться освещением только тех вопросов, которые соответствуют этим законам. Я ясно выражаюсь?

В зале наступила тишина. Никто даже не смотрел в сторону Ранетт. Разозлившись до такой степени, что она была готова содрать с Андерса шкуру и сварить его на медленном огне, Ранетт уже открыла рот, чтобы задать еще один ядовитый вопрос. Тут она заметила, как помертвели глаза Андерса, как сделал шаг вперед офицер Внутренней Безопасности, готовый броситься на нее по первому знаку адмирала. И закрыла рот. Улыбнулась, многозначительно пожала плечами и уткнулась в свои записи. Ранетт была специалистом по выживанию в подобных ситуациях. Она получит ответы на свои вопросы – тем или иным путем.

Пресс-конференция закончилась, и все устремились к выходу. Ранетт снова подумала о Стэне.

Бедняга. У него нет ни единого шанса.

– Меня окружают дураки! – взревел Вечный Император. – Разжиревшие, наглые, самодовольные дураки, которым я слишком много плачу!

Большая группа самых разнообразных существ переминалась с ноги на ногу и дрожала, слушая разъяренного властителя. Среди них была Эври, молодая женщина с глазами старухи, – глава политической администрации Императора. Уолш, красивый, но глупый босс Дьюсабла, лизоблюд, представлявший Императора в парламенте. Андерс, адмирал, который разругался с Ранетт на пресс-конференции. Блейк, камергер Императора. Десятки других существ – в форме и без опои – сновали по огромному залу или стояли, опустив от стыда голову под градом императорских упреков.