Алексей Щербаков - Интервенция

– Петербург – вот там! Всюду на севере, куда доходили наши моряки, там наш город! Мурманск – это, по сути, удаленный район Петербурга. Как и Кировск [77], и Мончегорск. А если уж Север на вас пошел… Я-то бывал в молодости на Севере. Когда в институте учился, ездил в стройотряды. Там встречаются вещи и пострашнее того, что вы видали. Там, знаете ли, наша русская широта и наше русское раздолбайство достигают невероятных размеров. Что по сравнению с Севером какая-то наша промозона за Обводным! Если сравнивать с Воркутой, то это вообще ничто. Там масштабы на два порядка побольше. Во всем.

– Профессор, но все-таки что это?

– Вы так и не поняли… Про механизмы я ничего сказать не могу. Тут у меня версий нет. А вот про матроса Железнякова, Виктора Цоя и прочих… Знаете, у русско-еврейского поэта Александра Галича есть слова: «Если зовет своих мертвых Россия, значит – беда!» Этот город никогда не сдавался врагу. Мы, люди, стали слабыми, не смогли его защитить. На вас пошла в атаку его история. Так вот случилось – его призраки материализовались и сильно вас не любят. Кстати, вы знаете, что крейсер «Аврора» просто физически не мог никуда выйти? Это ведь муляж корабля. Верхняя часть корпуса, которая стоит на бетонном основании.

– По вам бы, проф, этот муляж лупил из своих орудий, – проворчал Тони.

Джекоб вдруг вспомнил слова Сергея, трамвайщика: «Камни все помнят». Журналист поежился. Город, как говорили, возведен на костях его первых строителей. А если и они полезут из-под земли?

– Ну, что думаешь? – спросил Джекоб техасца, когда они вышли от профессора.

– Я вот что думаю – валить надо отсюда, – ответил Тони. – Янки, кретины, влезли не в свое дело. Судя по тому, что связи нет и никто к нам на помощь не идет, там, в мире, тоже что-то случилось, и про нас просто забыли. В городе нечисть, в лесу партизаны. Теперь всем нам кранты. Они нас отсюда живыми не выпустят. А мне помирать за их идиотизм неохота.

– И куда ты свалишь?

– Я думаю так: отсидеться где-нибудь. А там поглядим.

И тут подала голос Васька:

– А он правду говорит. Валить вам надо от этих америкосов. Куда – я обеспечу. Только заберите эту, как ее… Речел, что ли… она без вас пропадет.

Тони внимательно поглядел на нее:

– Только вот что, подруга, – давай-ка все начистоту. Кто ты такая, откуда ты такая. Ты можешь Джекобу мозги полоскать. Он из образованных, к тому же городской. Я мне-то не надо, я ведь почему в день нашей первой встречи предложил тебя отпустить? Потому что я в прерии вырос. И кое-что понимаю. Так что давай колись.

– А что колоться? Особо нечего. Я Яшке все честно говорила, только не все рассказывала. Ну, теперь, если вы от своих решили сдернуть, то можно кое-что еще рассказать. Я же ему говорила – меня бабка растила, поскольку мамаше было на меня наплевать. А бабка у меня непростая, она из этих… Ну, в общем, как она мне рассказывала, дело так было. Очень давно, еще до прихода попов, было двое из Старых. Яшка-то небось про них слыхал. Одного звали Кощей Бессмертный, другую – Яга.

– Баба? – спросил Джекоб, вспомнив что-то знакомое с детства.

– Потом баба, а когда-то была и девкой. Да, кстати, она и в старости добрым молодцам отнюдь не за так помогала… Но это потом было. А когда Яга была молодая, то очень даже была ничего. Кощей, кстати, тоже. Это он потом на жадности съехал. А до того был правильным пацаном. В общем, был у них роман. Потом, правда, они круто поссорились и друг друга сильно не любили. Но у Яги родилась дочь. Василиса Премудрая. Вот оттуда пошли такие, как я. Так что мы кое-что умеем и кое-что знаем.

Джекоб внезапно вспомнил русские сказки, которые он знал когда-то в детстве. Он поглядел на Ваську с некоторым сомнением:

– Как-то я продолжателей дела Василисы Премудрой не так представлял…

– А что делать? Городские условия, трудное детство. Где-нибудь в деревне – там, наверное, все по-иному.

– Раз уж такой разговор пошел, так кто же все-таки эти механические монстры?

– Ну, ты все же тормоз! Я ведь тебе все честно говорила. Они здесь. А те, что сегодня были… Этот профессор, наверное, прав, они на Севере живут. Все правильно, в лесу лешие, водяницы, болотники всякие. А в городе… Сам понимаешь, кто в промзоне может жить? Не русалки же. Вот и все дела.