Илья Тё: Рабыня Господа Бога

Как знала Катрина Бета, очень давно в другом времени и пространстве, существовала огромная звездная вселенная, в которой обитало и умерло человечество. После гибели мира немногие выжившие смогли создать для себя новый дом — искусственные пространства и времена, именуемые ныне кластерами Корпорации. В новой реальности, рукотворной от начала и до конца, не было места обычным планетам и звездам, все они создавались таинственными машинами по замыслу инженеров и архитекторов. Корпорация Нулевого Синтеза, огромная промышленная структура, включающая миллионы автономных заводов-роботов, стала новой формой организации общества, почти идеальной для мира, в котором машинами производилось все — от отдельных атомов до самих времени и пространства.

С момента создания первой «инженерной» вселенной, гибели старого мира и воцарения Нуля минули сотни эонов. Искусственное Мироздание разрослось и стало вмещать в себя бесчисленное количество новых ячеек-постранств, надуваемых через врата нуль-порталов, словно воздушные пузыри. Ячейки-кластеры населили сотворенные Корпорацией клоны. Каждый созданный Нулем клон получал особую специализацию — пилота, чиновника, программиста или, как в случае Кэти, наложницы для досуга.

Вспоминая о рабском статусе, Катрина непроизвольно трогала нейрошунт. Маленькая, телесного цвета таблетка за ухом, почти невидимая со стороны, украшала череп каждого жителя Корпорации. Население Искусственного Мироздания делилось Нулем на три большие категории: демиургами называли акционеров Нуль-Корпорации, ее владельцев и технобогов, когнатами — свободных клонов-работников, агнатами — работников-должников. Для каждой из категорий нейрошунт значил больше, чем средство связи. Шунт соединял разум каждого человека с глобальной информационной сетью и, таким образом, практически гарантировал подключенному человеку бессмертие. В случае гибели тела матрица разума транслировалась через СИНК — Сеть Информации Нуль-Корпорации — в клонический цех и помещалась в новый носитель — точную копию мертвеца. Корпорация оплачивала своим рабам процедуру реинкарнации, превращая их, таким образом, почти в вечных существ, однако цена, которая за это взималась, казалась Катрине хуже, чем сама смерть. СИНК служила не только системой бессмертия, но и системой контроля, ибо машина, способная копировать мысли мертвого человека в новое тело, могла копировать их и с живого.

Эс Си Рукс, по счастью, являлся единственным демиургом Нуля, которого Кэти «посчастливилось» встретить лично. Когнатов же и агнатов за два месяца новой жизни она насмотрелась вдоволь. Являясь сама агнаткой, то есть клонированной рабыней, обязанной отрабатывать свое создание, Катрина знала основной принцип искусственного бессмертия: новая жизнь в Корпорации выдавалась воскрешенному в долг. По этой причине Катрине Бете не было особого дела до фундаментальных основ рукотворных вселенных, ибо гораздо сильней ее волновал сугубо личный момент: Нуль породил не только галактики и мириады искусственных людей, но прежде всего он сотворил ее саму — рабыню-клона по имени Кэти.

Заводы Нуль-Корпорации выращивали молодые тела для реинкарнации мертвых и для создания новорожденных. Чтобы не тратиться на их содержание и воспитание, в мозги новорожденным клонам записывали матрицы памяти взрослых людей в виде стандартных наборов воспоминаний, созданных программистами с помощью разумных машин. Как раз по такой процедуре проходило создание искусственных проституток. Подруги Кэти искренне полагали себя полноценными личностями, обладая на самом деле лишь комплексами искусственной памяти.

В отношении самой Катрины все обстояло ещё хуже. В ее длинноногом теле с шикарным бюстом и роскошными волосами в первые дни от клонического рождения жила память таинственного мужчины. Кусочки памяти этого дикого человека, картинки из жизни которого то и дело проходили по краю девичьего подсознания, занимали сейчас весьма незначительные объемы внутри женского мозга. То, что раньше казалось Катрине Бете полноценной мужской личностью, ныне представало в свете, гораздо менее значительном. Кэти ныне четко осознавала, что существо, называющее себя Флавием Аэцием Каталиной — патрицием и легатом, полководцем и катафрактарием, конченым бабником и бравым рубакой-кавалеристом, является лишь набором вспышек-картин. Как настоящих (то есть чьих-то), так и выдуманных шутником-программистом, перепутавшим наборы воспоминаний для искусственных шлюх с наборами памяти исторических персонажей или же… душевнобольных. Как бы там ни было, Катрина не знала ответов. А потому, прикрыв глаза, то и дело принималась медленно вспоминать: цветные картинки, иногда яркие, а иногда размытые как акварель под дождем, проходили перед ней суетливой чехардой…