Сергей Мусаниф: Шанс для неудачников. Том 2

— Как была уничтожена Веннту?

— Во время альтернативной операции по спасению мира. О ней вам лучше поговорить с генералом Визерсом. Или вы забыли его разморозить?

— Не забыли.

— Так у него и спросите, он лучше в этом разбирается.

— Мы бы спросили, но по причинам медицинского характера генерал Визерс сейчас не очень разговорчив. У него криоамнезия.

— Не повезло вам.

— Поэтому я спрашиваю тебя.

— Я и рад бы вам помочь, но дело в том, что я совершенно не разбираюсь в технической стороне вопроса, — сказал я. — Видите ли, на Веннту я как раз занимался тем, что пытался помешать генералу Визерсу делать то, что он делал.

— Объясни, как умеешь.

— Тогда в двух словах, — сказал я. — Генерал Визерс взорвал системообразующую звезду и часть энергии от этого взрыва попытался направить в гиперпространство, в попытке спровоцировать там колебания, которые уничтожили бы стержни Хеклера. Скажите, он преуспел?

— Значит, Веннту не являлась основной целью?

— Насколько мне известно, нет.

— А ты пытался это остановить?

— Да. Но как потом выяснилось, шансов для этого не было.

— Почему?

— Мы просто опоздали, — сказал я. — Времени не хватило.

— Я не об этом. Почему ты пытался его остановить?

— Мне не очень нравятся планы, побочным эффектом которых является гибель населения целой планеты.

— Но теперь вы с ним на одном корабле. Почему?

— Я здесь, как бы это сказать… почетный гость.

— Хочешь сказать, ты здесь против своей воли?

— На борт меня вообще притащили в бессознательном состоянии.

— Не верю ни единому слову, — сказал капитан Рейф. — Док, когда мы сможем повторить этот разговор с применением пентотала-3?

— Не раньше, чем через три-четыре дня, — сказал доктор. — Может быть, через неделю. Это зависит от того, с какой скоростью будет идти процесс восстановления.

— Слишком долго.

— Вы и так заставили меня действовать с нарушением протокола…

— Команда этого корабля — не ваши пациенты, — сказал Рейф. — Они — военнопленные…

— Разве император разрешил применять пытки? — спросил доктор.

— В экстренных случаях.

— Даже если сейчас мы имеем дело с экстренным случаем, статус этих людей под вопросом.

— С кем теперь воюете? — поинтересовался я.

Рейф смерил меня гневным взглядом и ничего не сказал ни мне, ни доктору. Вместо этого капитан подал знак следовать за ним, и все четверо покинули мою каюту, так и не ответив на вопрос.

После этого разговора несколько корабельных суток меня никто не трогал. Трижды в день приходил доктор, проверял мое самочувствие и кормил питательным желе из тюбиков, старательно игнорируя все мои попытки заговорить с ним на не связанные с медициной темы. Видимо, капитан Рейф настоятельно посоветовал ему избрать именно такую линию поведения.

Я потихоньку возвращался в нормальное состояние, на второй день после разговора с капитаном меня отсоединили от медицинского агрегата, а в конце третьего дня я уже смог самостоятельно встать с кровати и проковылять пару шагов до противоположной стены моей каюты. Правда, потом мне пришлось опереться на эту стену обеими руками и провести так минут сорок, ожидая, пока закончится головокружение, а в конце обратного пути я бревном рухнул на кровать.

Понемногу я пытался размышлять, что же представляет собой дивный новый мир, в котором я оказался, но созданный вокруг меня информационный вакуум этим размышлениям отнюдь не способствовал.

Кленнонцы все еще являются Империей, и, судя по заявлению капитана Рейфа о военнопленных, они с кем-то воюют.

Либо план Визерса не сработал и Веннту погибла зря, либо ребятам потребовалось не так уж много времени, чтобы восстановить необходимое для войны количество прыжковых кораблей. Либо — и этот вариант, пожалуй, был бы самым неприятным — мы провели на борту «Одиссея» куда больше двухсот пятидесяти лет, на которые рассчитывали изначально.

Хотя… мне-то какая разница? За пределами «Одиссея» у меня практически не осталось знакомых, а мир, который мы потеряли… по большому счету, он никогда и не был моим.

На четвертый день в каюту заявились двое штурмовиков, которые принесли с собой легкий «гостевой» скафандр.

В отличие от боевых и технических костюмов, такие скафандры не предлагают своему владельцу ничего, кроме небольшого запаса кислорода, коммуникатора и регулятора температуры. Ни оружия, ни инструментов, ни собственных двигателей. Собственно говоря, он потому и называется «гостевым».