Сергей Мусаниф: Шанс для неудачников. Том 2

— Понятия не имею, — сказал Холден. — Но говорят они об этом весьма уверенно.

Я глотнул пива и затянулся сигарой.

Что-то в происходящем казалось мне неправильным, но я пока не мог понять, что именно. Белиз, джунгли, Холден, холодное пиво, кубинская сигара, закат, бриз… Все это вполне могло бы иметь место в действительности, но в списке явно присутствовали лишние элементы.

Пиво, сигара и закат в схему вписывались…

— Что-то не так, — сказал я Холдену.

— Про рыбаков я приврал, — согласился он. — Но чья-то подводная лодка в заливе точно есть. Если не ваша, то китайская.

— Я не об этом.

— А о чем?

— О ситуации в целом.

— Это верно, — сказал Холден. — В целом в ситуации что-то не так.

— Может быть, ты даже скажешь, что именно?

— Нет, — сказал Холден.

— Почему?

— Ты должен это сам понять. Мне ты не поверишь.

— Ты, я смотрю, тоже доволен собой.

— Не без этого. Тебя раздражает мое самодовольство?

— Немного, — сказал я. — Тянет слегка подрихтовать тебе челюсть.

— Опять?

— Разве я когда-то это уже делал?

Он ухмыльнулся, и тогда я понял, что именно мне казалось неправильным. Джунгли, океан и закат были на месте. Двумя лишними элементами, которые не вписывались в эту идиллическую картину, были мы с Холденом. Я вспомнил, когда и при каких обстоятельствах я уже пытался подрихтовать ему челюсть, а вспомнив это, вспомнил и все остальное.

Холден просто не мог любоваться закатом и пить пиво на веранде своего бунгало в Белизе, потому что он был мертв.

И поскольку я и сам был недалек от этого состояния, меня тут тоже быть не должно.

— Вижу, ты начинаешь вспоминать, — констатировал Холден.

— Ты умер на Веннту, — сказал я. — Сгорел из-за того, что мы не смогли найти для тебя скафандра с герметичным шлемом.

— Как ты понимаешь, любви к скаари мне это не прибавило, — сказал он. — А где сейчас ты?

— Должен лежать в криостазисе на «Одиссее», — сказал я. — Сейчас и еще примерно двести пятьдесят лет, если нам повезет.

— Вам не повезет.

— Это угроза?

— Это предположение, основанное на моем знании жизни, — сказал он.

— Но если я сейчас физически нахожусь на «Одиссее», а ты и вовсе мертв, то как мы…

— Неверный вопрос, — сказал Холден. — Главное, не как мы с тобой беседуем. Главное — где.

— И где же?

— В твоей голове, — сказал Холден.

— То есть ты мне снишься?

— Типа того, — ухмыльнулся он. — Я же мертв, где я еще могу с тобой побеседовать?

— Визерс говорил, что во время криостазиса сны не снятся.

— Ну, это ж не первая аномалия, к которой ты причастен, — сказал Холден.

— Но почему ты? Почему из великого множества хранящихся в моем мозгу образов подсознание выбрало именно тебя?

— Из-за комплекса вины, я полагаю, — сказал он. — Ты завалил дело.

— Мы были бессильны, — сказал я. — Визерс включил свое устройство еще до того, как ты нам о нем рассказал.

— Похоже, что твое подсознание это оправдание не устраивает.

— Возможно, — согласился я. — А почему именно Белиз?

— Земля, — сказал Холден. — Твоя родная планета и последнее место на ней, где было тихо и спокойно.

— Раз уж мы оба здесь, ответь на один вопрос…

— Кто я?

— Да.

Он покачал головой.

— Не могу. Я — всего лишь плод твоего подсознания, и я знаю только то, что известно тебе. А ты понятия не имеешь, кто я такой.

— Сколько времени прошло с начала полета?

— Не знаю.

— Гастингс еще жив?

— Не знаю.

— Похоже, толку от тебя немного.

— Ну извини. И потом, для покойников должны быть скидки.

— Ты и при жизни обожал недоговаривать.

— Помимо этого у меня были и другие достоинства, — вот уж воистину, сон разума рождает чудовищ.

— Могу ли я подрихтовать воображаемую нижнюю челюсть — порождение моего подсознания?

— Ты можешь попробовать, — сказал он. — А можешь продолжать пить воображаемое пиво и любоваться закатом. Благо, пиво тут всегда холодное, а закат будет длиться столько, сколько ты захочешь.

— Я все же предпочел бы другую компанию.

— Над этим я не властен, — сказал Холден. — Но не сомневаюсь, что я — не самое худшее, что тебе могло привидеться. Тебе могли бы сниться скаари и их чертовы танки, например. Едва ли это было бы очень приятно.

— В этом что-то есть, — согласился я.

— Наслаждайся отдыхом, — посоветовал Холден. — Как бы ни повернулась ситуация на «Одиссее», эта передышка вполне может стать последней для всего вашего экипажа.