Михаил Бычков - Подземка

Катя закусила губу, я не видел это, но чувствовал так, словно смотрел на нее в упор.

– Не надо, – жалобно попросила она. – Ты делаешь только хуже.

– Я хочу помочь.

– Помоги, но по-другому. Я не смогу долго удерживать их.

– Я попытаюсь.

Я выбросил из головы все, что отвлекало, полностью абстрагировался от чувств и эмоций, постарался сделаться хладнокровным, как индийский йог. Не скажу, что это было легко, но мысли голодных тварей уже не сбивали меня с настройки. Так, кажется, мне удалось войти в резонанс с Катей, ее телепатическая волна резко усилилась.

«Уходите, уходите назад, в лабораторию», – стали мы внушать им.

«Голод. Есть. Мясо. Догнать, убить и съесть», – отвечали они.

Я читал мысли чудовищ как открытую книгу. Кого-то другого они могли ужаснуть, но только не теперешнего меня.

«Нельзя! Не трогайте! Уходить» – мы оглушали их сознание короткими хлесткими фразами, давили волю.

Монстры, не желая оставаться подопытными кроликами, сопротивлялись, но с каждой секундой все слабее. Но и нам последние попытки удавались с огромным трудом. Я физически чувствовал, как сгорают мозговые и нервные клетки, как покидает мое тело энергия, как наливаются свинцом руки и ноги.

«Прочь!» – мысленно выкрикнула Катя, и ее надрывный приказ пробил брешь в обороне чудовищ.

Сначала они медленно попятились, скребя когтями по линолеуму, потом дружно развернулись и скрылись за лабораторной дверью. И тут же сработала магнитная защелка. Дверь закрылась.

Побелевшая Катя рухнула мне на грудь. Я обнял любимую, погладил по спине. Ласка подействовала. Катя оторвалась от меня, посмотрела в глаза:

– Я уже не надеялась, что получится.

Я улыбнулся:

– Все в порядке, малыш. Мы сделали это.

– Малыш? – изумленно вскинулась Катя. – Ты никогда не называл меня так раньше. Я что, кажусь маленькой и беззащитной?

– Ты кажешься мне самой прекрасной на свете. Я не шучу. И еще… Не знаю, что еще сотворила со мной твоя вакцина, но я нынешний слишком отличаюсь от прежнего себя. Вот только меня это совсем не пугает.

– Не надо бояться изменений. Внутри ты остаешься собой. Добрым и хорошим человеком. Настоящим мужчиной.

Она поцеловала меня в губы и добавила, лукаво стрельнув глазками:

– Моим!

Больше в научно-исследовательском комплексе нам делать было нечего. Жаль только, что наше оружие вместе с автоматами големов осталось за дверями лаборатории, но искушать судьбу лишний раз и переть на рожон никому из нас не хотелось.

– Ничего, что-нибудь раздобудем, – решил я.

Мы покинули неуютные стены комплекса. Хорошо, что остальные големы ничего не подозревали насчет нас.

– Слушай, Катя, я теперь что – вроде факира буду? Ложки начну взглядом гнуть и все такое.

– Если бы, – вздохнула она. – Вся эта телепатия – такая нагрузка на мозг, что он только чудом не сгорает. Потом приходится долго восстанавливаться. Так что экономь свои силы, Саша. Ну и пореже пользуйся новоприобретенными возможностями. Только в крайнем случае.

– Понял, – мотнул головой я. – Осталось определиться с дальнейшими планами. Может, рванем на поверхность и присоединимся к твоим на Тридцать Пятой?

Катя помотала головой:

– Ни в коем случае. Во-первых, даже если мы и выберемся с Центральной в город, то почти гарантированно пойдем на корм гадинам с поверхности, во-вторых, наша база заблокирована големами, после моего прорыва охрана у них просто обязана усилиться в разы. Так что, сам понимаешь, ловить наверху нам нечего.

– На другую станцию пробиваться тоже бессмысленно, – продолжил цепочку ее размышлений я. – Нам просто не поверят. Сдадут с потрохами Генералу, а уж тот позаботится, чтобы от нас даже косточек не осталось. Что-то не по душе мне такие расклады.

– Можно подумать, я в восторге, – хмыкнула девушка.

– Это само собой. Решено: поднимаем тут шухер и под его прикрытием прорываемся к лагерю, в котором големы держат нормальных людей. Попробуем организовать что-то вроде восстания. Если выгорит – зачистим Центральную. Если нет… – Я ненадолго задумался и уверенно заключил: – В общем, никто не упрекнет нас в том, что мы сложили лапки. Как тебе план?

– Как все гениальное, прост и безнадежен, – улыбнулась Катя.

– То есть ты – за?

– Конечно, за. А вот мой вклад в общее дело. – Она протянула мне пистолет рукояткой вперед. – Это «браунинг», хорошая штучка. Успела его у одного из вояк подрезать, пока они были заняты.

– Короче, ты в своем репертуаре, – засмеялся я. – Даром время не теряешь. А сама что, без оружия останешься?