Михаил Бычков - Подземка

Чтобы меня остановить, надо очень постараться.

А эти парни… Они давно не встречали достойного противника, не понимали, что загнанный в угол зверек способен на такое.

И я дрался, как никогда в жизни. Пока чей-то удар не разлучил меня с сознанием. И снова наступила темнота, в которой не было звезд и не было меня.

Просто чернильная мгла. Всеобъемлющая, как Вселенная, и такая же холодная, пустая и безразличная.

Пробуждение было не из приятных. Мужики отколошматили меня на совесть. Странно, но никакой ненависти по отношению к ним я не ощущал. Скорее всего потому, что своего добился: Лило не тронули. Это я выяснил прежде всего. Затем попытался сообразить, где нахожусь и в каком состоянии.

Сначала я побаивался, что меня, как шибко ретивого, отправят в расход. Потом по вполне дружелюбным лицам местных, склонившихся надо мной, стоило мне лишь очнуться и приоткрыть глазки, догадался, что расстрел отменяется. Ну, или переносится на более поздний срок.

– А ты здорово машешься! – восхищенно причмокивая, сообщила ближайшая морда, которая принадлежала детинушке лет тридцати с хвостиком.

Этот добрый молодец будто шагнул с картины «Три богатыря», еще два таких же нехилых, габаритных ухаря обступили меня с боков.

Чем их здесь кормят? Они ж, наверное, по ведру за присест съедают.

– Стараюсь, – выдавил из себя я, а сам осторожненько пощупал тело.

На первый взгляд, ничего страшного. Царапины до свадьбы заживут, а синяков на мне всегда было больше, чем у собаки блох. Лишь бы ничего не сломали.

Вроде все в порядке. По телу, конечно, будто каток прошелся, но били ребята грамотно, можно сказать жалеючи. Это я, когда берсерком становлюсь, ничего не чувствую, а потом, во время отходняка, волком вою. И еще бы не выть: каждый квадратный сантиметр туловища ноет со страшной силой.

Я едва сдержал стон. Ронять достоинство в глазах аборигенов не хотелось.

Крепыши, догадавшись о моих мучениях, преподнесли еще один стакан самогона. Да уж, такими темпами и спиться недолго. Я выпил стакан до дна и поспешно вернул его хозяину, пока организм не скрутило. Самогонка была термоядерной. Ее действие мало чем отличалось от напалма. Но в итоге мне полегчало.

– Доктора позвать? – участливо спросил детинушка.

– А кто он у вас по специальности? – на всякий случай спросил я.

– До войны патологоанатомом работал, – уведомили меня.

Я нервно сглотнул. Крепыши, видя мою реакцию, засмеялись:

– Шутка. На самом деле он у нас мастер широкого профиля. Врач общей практики.

– То есть ни х… не знает, – догадался я.

– Что поделать, – пожал плечами детинушка. – Другого у нас нет. Как на грех, не нашлось. Пытались переманить к себе с других станций, но везде облом вышел. Вот и лечимся у нашего коновала. Хотя жизнь заставила его повысить квалификацию. Он теперь и впрямь на все руки мастер. От всего лечит и сразу.

– Спасибо за предложение, – вежливо поблагодарил я. – Как-нибудь потом.

– Ты уж извини, что с тобой так вышло. Мы не сразу прочухали, что ты нормальный пацан, причем из поисковиков. К нам всякие порой прибиваются.

– Так вы нас пропустите дальше?

– Да я бы с радостью отпустил, но не могу, – горестно вздохнул детинушка. – Мы сейчас с Центральной в игру играем – кто кого крепче за яйца держит. А вы что-то вроде дополнительного козыря. Уж больно Генералу хочется девицу, что с тобой причапала, себе забрать. Суетится, гаденыш. Звонками нас телефонными изводит, о ней беспокоится. А мы его слегонца за жабры пощупаем.

– Шантажируете нами?

– Сечешь! – обрадовался он. – Короче, в голову сильно не бери. Побудете у нас в гостях. А мы все перетрем и вас отпустим. Обращаться с вами будем хорошо, никого не обидим.

– А если не получится с Генералом договориться?

Детинушка захохотал. Отсмеявшись, положил мне руку на плечо и уверенно заявил:

– Не дрейфь, мужик. Выгорит у нас. Хочешь, я тебе наше хозяйство покажу?

– Хочу, – кивнул я. – Только сначала скажи, где девушка и парни с Одиннадцатой.

– Парни на хозработах. Им не привыкать на дядю ишачить. А девушку отдельно поселили. Она у нас объект повышенной ценности и, соответственно, охраняемости. Другими словами, будет она у нас как у Христа за пазухой. Ну что, пошли?

– Пошли, – согласился я.

Находиться в качестве разменной монеты никак не улыбалось, но пока что обстоятельства складывались так, что дергаться, не разведав обстановки, не имело смысла. Мы обошли практически всю станцию, заглянули в самые отдаленные закуточки. Даже общественный сортир не преминули навестить.