Руслан Мельников - Собиратели голов

Слабый всхрип. Гарик повалился на бок, прижимая руки к груди и сворачиваясь калачиком.

Борис знал, что делать. Собрать оружие, боеприпасы. Гранаты. Готово…

— Спасибо, Наташ. Ты вовремя.

— Угу… — Как догадалась-то?

— А никак. Не догадывалась я ни о чем. Просто смотрю — Корень отошел проверить ваш пост и не возвращается. Подумала, не случилось ли чего. Волновалась…

— Ум-м-мница ты моя, — с признательностью промурчал Борис.

Он чмокнул чернявую в щечку. Она ответила тем же, что, впрочем, не помешало девушке удерживать старшого на прицеле.

— Головы не забудь, — напомнила Наташка.

— Думаешь, стоит?

— Лишними не будут.

Да, пожалуй, что не будут. На территории, контролируемой Союзом, с универсальной «ушастой валютой» не пропадешь.

Борис взял рюкзак Гарика.

— Крысятничаете? — заговорил Корень.

— Берем свое по праву, — буркнул Борис. — Мне ведь тоже кое-что причитается за участие в операции. Или я ни одного хэда у моста не замочил? Или отход группы не прикрывал?

Когда он отцеплял поясные авоськи Гарика, старшой неодобрительно покачал головой.

— Берест, ты хоть знаешь, что у нас, в Союзе, полагается за кражу «ушастой валюты»?

— А что у вас полагается старшому егерской группе нечестное распределение добычи? — парировал Берест. — Помнится, ты говорил, что за подобные вещи тоже по головке не гладят. И потом… Победителей не судят. Твои слова?

Корень усмехнулся.

— Мои, только к чужакам они не относятся. Ты не Член Союза, Берест. И она. — Корень кивнул на Наташку, — тоже. Так что вас будут судить в любом случае. А впрочем… С чужаками у нас обычно разбираются без суда и следствия.

— Этого. — Борис тряхнул перед лицом старшого рюкзаком Гарика и хэдхантерскими головами в плетеных сетках, — нам с Наташкой хватит, чтобы купить членство в вашем долбаном Союзе. Еще и останется. И кстати, старшой… Отстегни-ка свою авоську.

— Да? — Лишаться добычи Корню явно не хотелось. — А если я сейчас своих ребят позову? Они ж тут недалеко. Услышат ведь.

Борис направил автомат на старшого. Потом чуть приподнял ствол.

— А если я очередь боевыми дам? Думаешь, хэдовская облава далеко ушла? Думаешь, пятнистые не услышат?

— Во-во! А я тебе в ляжку шприц засажу, — поддержала его Наташка. — Как считаешь, Корень, ребятки твои потащат тебя на хребтине? Я что-то сомневаюсь в этом. Скорее кончат вас с Гариком, лишь бы вы в тресы не попали. Ну, как это у вас принято… Короче, кидай головы, пока мы добрые.

Поджав губы, Корень расстегнул поясную пряжку. Отцепил авоську с двумя хэдхантерскими головами. Небрежно бросил сетку на землю. Вроде и подальше от себя. Но не так, чтобы очень далеко. Замер, опустив руки и голову.

В правой руке покачивался ремень.

Борис, удерживая Корня на мушке, осторожно подошел к связке.

И нарвался на неожиданный финт. Рука старшого вдруг резко дернулась и нанесла стремительный едва уловимый глазом удар.

Щелк! Зажатый в кулаке ремень захлестнул цевье и ствол. Рывок…

Автомат ушел в сторону. Борис машинально успел нажать на курок. Выстрелил. Дважды. Не боевыми, конечно, — он не самоубийца Привлекать внимание егерей Корня и идущих по их следу хэдов Борис не собирался.

Хлоп! Хлоп! Увы, обе шприц-ампулы воткнулись в землю. А старшой — уже рядом.

Звяк! Ударом ноги вышиб автомат из рук Бориса.

Корень действовал жестко и с нечеловеческой скоростью. Это был не Гарик. Это был боец покруче.

В следующее мгновение старшой перехватил и развернул Бориса, прикрывшись им, как живым щитом. Как когда-то Борис закрывался от самого Корня Гариком.

Еще миг — и на шею наброшен проклятый ремень. Широкая кожаная удавка впечаталась в горло. Сразу стало нечем дышать.

Наташка с автоматом протупила, хотя и находилась буквально в нескольких шагах от них. Да, растерялась чернявая совсем не по делу, промедлила, упустила момент, когда можно было стрелять. Когда нужно было. А теперь — все. Теперь драгоценные мгновения были потеряны.

— Стой, где стоишь, Натаха, и не рыпайся! — словно сквозь вату услышал Борис голос Корня.

Кислорода катастрофически не хватало. Сознание уплывало. Вот-вот наступит полная отключка, а тогда…

Дожидаться этого самого «тогда» Борис не стал. У него в запасе оставалось лишь несколько мгновений. И он решил их использовать.

Борис обмяк всем телом, имитируя потерю сознания, обвисая на ремне-удавке и увлекая старшого за собой — вниз, к земле.

Старшой поддался, открылся. Самое то, чтобы выпустить шприц-ампулу. Но Наташка почему-то опять не выстрелила. Все еще боится попасть в него, в Бориса? Что ж, он признателен, конечно, но все же следовало бы чернявой рискнуть.