Олег Шовкуненко - Оружейник. Книга 1. Тест на выживание

— Это было так… вступление, — ответил подполковник. — Теперь главное.

— Твоя гипотеза, — уточнил я.

— Она самая, — Леший кивнул. — И суть ее в следующем. Кашалоты это по всей видимости зверье дикое и абсолютно безмозглое, ими надо управлять, контролировать, их надо гнать в нужном направлении, как пастух гонит стадо.

— Логично, — перевязка наконец была завершена, и мне позволили лечь.

— Рад, что ты согласен, — Загребельный сполз со стола и начал прохаживаться рядом. То ли так было лучше думать, то ли бороться со сном. — Тогда может ответишь, кто осуществляет этот контроль?

— Кентавры, кто же еще! — за меня ответил Пашка.

— Какие кентавры?

— Те, что идут рядом с кашалотами, — я вспомнил виденную недавно картину, на которой три одетые в голубые молнии горы медленно ползли в окружении плотного кольца кентавров.

— И как именно осуществляется этот контроль? Гавкают они на кашалотов, что ли… или кусают… а может за веревки тянут?

— Вроде нет, — я напряг память. — Ничего такого я не заметил.

— И я, — поддакнул Пашка.

— Выходит, контроль на уровне подсознания, а быть может при помощи какого-то излучения или поля.

— Ну-у-у… вполне возможно, — протянул я.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул подполковник ФСБ. — До этого момента у нас с вами полное понимание и единодушие. Посмотрим что будет дальше. Скажите мне, а что приключится если этот контроль вдруг пропадет?

— Разбегутся буренки, разбредутся кто куда, — предположил я.

— Это ты говоришь об обычных коровах, а не о тех, что прибыли к нам из другого измерения.

— А что будет с коровами из другого измерения? — поинтересовалась Лиза.

— Возможно, очень возможно, что они отправятся назад, в свой мир.

— Это ты хватил! — присвистнул я.

— А почему нет?

— Просто это как-то… незатейливо.

— Все гениальное просто, — напомнил Леший.

— По-твоему получается, перестреляй конвой и пленные тут же кинутся к себе домой?

— Вполне может быть, — Леший пожал плечами. — Мы этого не делали. Вечно пытались завалить самую крупную, а значит потенциально более опасную цель. Считали, что с мелочевкой разберемся потом.

Слушая нашу дальнейшую беседу, молодежь молчала. Для Лизы и Павла все это было как удар обухом по голове, неожиданно и во многом не понятно.

— Не сходится, — объявил я после секундного раздумья.

— Что не сходится?

— Почему кашалоты пропали позавчера? Насколько я помню их погонщиков мы не трогали.

— Мы тоже… — невесело покачал головой подполковник.

— Тогда что произошло? Почему они, как ты говоришь, ослабили контроль?

— Не знаю. Надо подумать. — Леший пожал плечами. — В моей теории не хватает какого-то винтика. Я ее и рассказал, чтобы вы помогли мне его отыскать.

Думать мы принялись все вместе. И долго так думали, минут пять, да еще в полумраке и полной тишине. Не всем эта работенка оказалась по плечу.

— Короче, вы как хотите, а я спать пошел, — в конце концов заявил подполковник. — Только вот сейчас человека к дверям поставлю. — Леший принялся вглядываться в скорчившиеся вдоль стен фигуры своих людей.

— Не будите их, — попросил Пашка. — Разрешите я подежурю?

— А не заснешь?

— Никак нет, — отчеканил пацан. — Я позапрошлой ночью не стене стоял, так что вчера целый вечер отсыпался.

— Ладно, дежурь, — согласился подполковник. — Чуть что ори или стреляй.

— Будет сделано, товарищ подполковник.

Когда Леший и Пашка уходили, я с улыбкой поглядел им вслед. Два брата-акробата. Мальчишка, может даже и не осознавая этого, пытался подражать Загребельному. Манера держаться, походка, даже автоматы висят по одинаковому, того и гляди зашагают в ногу. Да… кумиры меняются быстро. Тебе, Максим Григорьевич, без БТРа не угнаться за лихим командиром спецгруппы.

Вот кто по-прежнему оставался моим верным спутником, так это Лиза. И что она во мне нашла? Я ведь и в молодости не считал себя особо привлекательным, ну а сейчас-то, когда годы медленно, но уверенно подбираются к пятидесяти… На роже впалые скулы, перебитый нос, мешки под глазами и седина на каждой второй волосине. Да уж, красавец! Хорошо, что хоть лысины пока нет.

А может совсем не во внешности дело? В некоторых женщинах инстинкт материнства прямо-таки заглушает разум. Им непременно требуется о ком-то заботиться. Вот так и у Лизы. Сперва был Пашка, но он взрослеет, становится все более своенравным и независимым, его уже не погладишь по голове, не покормишь из ложечки. И вот тут-то ей как раз и подвернулся я.