Егор Кобелев - Прятки с Солнцем

-Влас. Кремень. Дальше без меня.

Никто ни о чем меня не спросил.

-Псих. Поехали, Терминатор. – Бросил через плечо Влас и сел в машину.

«Иногда стоит не писать работу над ошибками. Все может стать только хуже». – Это были уже мои собственные мысли. Электромобиль завелся. Последний взгляд наемника отразился в зеркальце заднего вида. Никакого сожаления – тот самый взгляд, которым сопровождались смерти. Их смерти. Костер, Кукуцапль.

Главный принцип христианства – уметь прощать. Я прощаю Власа. Слышите, там! Я надеюсь, мне это зачтется!

Рельсы трамвая под ногами сверкали чистотой. Вы – загадка, которую я не успел задать. И, пожалуй, уже на задам. Но всегда приятно знать, что ты не идеален.

Рука сама собой нырнула в чудом уцелевший карман.

Шекспир. Гамлет.

«Что ты делаешь? Ищи подвал!» - это не чужой голос. Я пытаюсь переубедить сам себя.

«Не надо делать эту работу над ошибками. Не надо». – Я закрыл глаза и открыл книгу. Страница приятно зашуршала под пальцами. На висках выступили капли пота.

Рельса скрипнула под ногами.

-Быть или не быть – вот в чем вопрос. – Поднял я взгляд к небу. Надо мной тянулась цепочка из летяг.

-Вам не обломится. Уходите.

Четыре слова произвели на стаю больший эффект, чем все крики Власа вместе взятые. Косяк повернулся и улетел в сторону храма.

Сердце заколотилось чаще. Вдали заалел восход. Я сел на рельсу по-турецки.

«Рассвет. Я неудачник. Но позволяю себе больше, чем многие сталкеры. Сталкеры… нет. Неудачники – это вы. А я… я увижу рассвет».

Тут левая рука разжалась. Власовы часы.

Наверняка столбик термометра ползет вверх. Солнце поднималось все больше. Вдали загрохотало.

-Пять.

Секунд. До рассвета.

-Четыре.

Точка отсчета была день назад. Ты рассчитывал на большее, а, Гамлет?

-Три.

Губы отсчитывают секунды до того момента, которого я бы и врагу не пожелал.

-Два.

Нет ничего хуже, чем знать, когда ты умрешь.

-Один.

Вокруг ни души. Эх, люди. Не цените вы то, что больше не увидеть. Что ж, пусть со мной разделят это рельсы. Трамвайные рельсы.

-С добрым утром.

Вспышка света. Работа над ошибками закончена. Отложите ручки.

***

Электромобиль выкатил из тумана за секунду до вспышки.

Влас вздохнул за рулем. Федор… ты был не просто спутник… или все-таки ты просто попутчик? Этого уже не узнаешь. Слишком много он спрашивал у тебя, но слишком мало ты спрашивал у него.

Влас знал – хоть Москвичу и дали выбор, выбрал он отказ от всего. Это не просто глупый суицид. Он понял то, что не поняли другие. Пока не поняли.

Электромобиль подпрыгнул в выбоине.

Но не с одним Федей случилась неприятность в жизни. Катя ждет. А если нет… об этом Влас старался не думать.

История еще не закончена. Еще есть дела в Москве.

***

Максим покачал перед глазами привязанными к пальцу цепочкой часами. Что-то подсказывало политику – происходит нечто очень важное. Еще не конец. Лишь кульминация. История разгоняется по рельсам. Как трамвай. Очень важный трамвай.

Олигарх

Электромобиль катил по улице, изредка дребезжа над трещинами в дороге. Кремень задумчиво смотрел в окно, Влас старательно объезжал ямы и редкие воронки. Мысли у обоих были тяжелые, мрачные и, мягко говоря, неприятные. Наемник часто задумывался и чуть не врезался в уже появившиеся на обочине деревья-мутанты. Он мысленно переносился в метро, на его участок Полянка-Тимирязевская. Мысленным взором обшаривал стены, потолок, колонны и скамейки, рельсы и поезда.

Сколько раз он ни пытался вести переговоры с Москвой из Тэца, все время ответ был один – подождите, обязательно проверим. Подсознательно у Власа выработалась стойкая неприязнь к Московскому и доброжелательность по отношению к Питерскому метро.

Раньше он водил электричку с Курского и, несмотря на маленькую зарплату и рутину, был вполне доволен жизнью. А что? Была девушка, без пяти минут жена, почти оплаченная трешка и татуировка с двумя автоматами и парашютом на правом плече. И тут бац – катастрофа. Если бы тогда он был в любом другом месте, его жизнь бы не превратилась в ад – междугородняя электричка остановилась бы между городами, а от Курского вокзала до одноименной станции пара шагов.

Вдруг в зеркале заднего вида Власу померещилось что-то весьма знакомое. Оно постепенно увеличивалось в размерах, застилая собой дорогу. Это было похоже на копошащуюся черно-красную массу.

Озарение пришло внезапно.