Сергей Антонов - В интересах революции

Драться все-таки пришлось раньше, чем Томский рассчитывал. Добравшись до середины платформы, он увидел давнего врага. Непосредственного участника похищения Елены. Мартин Лацис отбивался от наседающих со всех сторон узников с яростью раненого слона. Прижав автомат к животу, крутился вокруг своей оси, будто очерчивал вокруг себя свинцовый круг. Когда патроны закончились, Мартин потянулся к болтавшемуся на груди подсумку, но вытащить рожок не успел. Сразу несколько человек повисло у него на плечах. Лацис одним круговым движением корпуса стряхнул их с себя, как медведь охотничьих собак. Попытался пустить в ход приклад, но десятки рук вцепились в его автомат: в одно мгновение он исчез в толпе нападавших. И тут произошло невероятное. Громила замер и поднял руки вверх. Этот ход поразил не только Томского, но и заключенных. Они попросту не ожидали, что придется брать кого-то в плен.

Толю насторожило выражение смуглого лица Мартина. Ничего особенного в нем не было. Но Томскому показалось — с такой рожей делают все, что угодно, но не сдаются на милость победителя. Опасения подтвердились сразу. Лацис резко взмахнул рукой, и шею ближайшего к нему узника обвила стальная струна.

Толя был готов к такому повороту. Стрелять он не мог, поскольку боялся задеть жертву Мартина. Поэтому просто ударил душителя стволом между лопатками. Лацис зашипел от боли, отпустил удавку и обернулся. Томский нажимал на курок и после того, как закончились патроны. Лацис рухнул на полузадушенного узника.

Толик кивнул в ответ на благодарные взгляды зэков. Сейчас он предпочел бы получить в награду автомат с полным рожком. Решил, что вооружится чем-нибудь по пути, но так и не успел отыскать подходящий ствол.

И тут в конце станционного зала он заметил бледное, продолговатое лицо Чеслава. Он был не один. Успел добраться до Лены раньше и теперь, размахивая пистолетом, тащил пленницу в сторону вестибюля.

Чеслав тоже увидел Томского. Отреагировал молниеносно.

Грохнули два выстрела. Мимо.

Прицелиться Корбуту мешала Елена, которая пыталась вырваться. ЧК попробовал решить эту проблему, ударив девушку рукояткой пистолета по голове. Лена рухнула на колени. Новый выстрел. На этот раз пуля просвистела у самой щеки Томского. Пистолет у Чеслава был тяжелый, массивный, кажется, ТТ. Значит, в обойме восемь патронов. И по крайней мере три уже израсходованы.

Оставаться на середине платформы означало превратиться в удобную мишень. Толик рванулся к ближайшей колонне. Новый выстрел расколол белый мрамор колонны над головой. Осколок оцарапал Толику щеку. Он осторожно выглянул из укрытия. Корбут волоком дотащил Лену по ступенькам до промежуточной площадки.

Новая перебежка до следующей колонны. Всего каких-то шесть метров. Два-три прыжка — и он в безопасности. Когда до спасительного укрытия оставалось всего ничего, Чеслав резко обернулся и вскинул руку.

Одиночные выстрелы и автоматные очереди грохотали повсюду, сливаясь в общий непрерывный грохот. Однако звук, сопровождавший выстрел Корбута, Толик различал среди всех остальных. Ему даже чудилось, что обостренное опасностью зрение способно различить траекторию полета кусочка свинца. Чтобы не поймать грудью пулю, следует сделать зигзаг! Он резко вильнул в сторону, споткнулся и рухнул на пол. Пуля прочертила бороздку на темном граните в сантиметре от руки. Теперь Чеславу ничего не стоило всадить пулю в лоб своего врага. Толя никак не мог вскочить на ноги до того, как комендант нажмет на курок.

Если бы не Елена, одиссея Томского закончилась бы в следующие несколько секунд. Стоя на коленях, девушка обеими руками вцепилась в ногу Чеслава и резко дернула. ЧК опять промахнулся, а Толик укрылся за следующей колонной. Корбут тащил пленницу по последнему лестничному пролету. Совсем немного — и они скроются в вестибюле. Томский приготовился к новой перебежке, но вдруг услышал за спиной чей-то смешок.

— Я искал тебя, Томский. — Габуния улыбался и перебрасывал верную заточку из руки в руку. — Ты погубил моих ребят. Всех до единого. Прикончил Мартина. И сам сейчас отправишься вслед за ним.

Толик приготовился к тому, что Гиви бросится на него, и слишком поздно сообразил — противник намерен метнуть заточку. Томскому оставалось только одно: самому ринуться на Габунию, одновременно стараясь увернуться от заточки. Первое удалось. Второе — не очень. Заточенный напильник вонзился в плечо.

Толик не успел даже почувствовать боли, как оказался в медвежьих объятиях Габунии. Вступать с ним в рукопашную было большой ошибкой. Томский старался ее исправить, освободиться от захвата, но Гиви его не отпускал. Одной рукой он обхватил Толика за пояс, а второй уперся в подбородок, явно собираясь сломать врагу шею. Упустив свое главное преимущество — драку на расстоянии, Толик мог лишь упираться изо всех сил. Однако время работало против него. Давление на подбородок не ослабевало, а скорее, усиливалось. От боли потемнело в глазах.