Александр Нетылев - Бог из машины

— Да за такие деньги я не то что не скажу, где её высадил, я даже пульки, которую она оставила на заднем сидении моего такси, не продам. Неужели ты думаешь, что я не в курсе того, какую цену назначили за её тушку?

Он вывернул руль, съезжая с эстакады на другую улочку.

— Уже сейчас цена составляет миллион евро. Не мелочись, выложи хотя бы тысячу, прежде чем мы продолжим этот диалог.

— Что вы, неужели я похож на презренного наёмника? Мой интерес намного более личный, ведь я как исследователь и, в некотором роде, журналист не могу себе позволить не увидеть собственными глазами новые реалии нашего мира, которые скоро станут его основой…

Артур поморщился, но протянул таксисту тысячу долларов.

— Знаю я вас, журналистов, — таксист тоже поморщился, но деньги взял и, не теряя ни секунды времени, тотчас же положил их во внутренний карман, — Я ведь тоже жизнью рискую.

Они как раз выехали к гостинице, куда собирался заселиться Артур.

— Ну что, сначала в отель, а затем на волнорез? — уже куда более бодрым и доброжелательным тоном, чем секунду назад, спросил японец, — Или сразу на волнорез поедем?

— С вашего позволения, я заскачу в отель и отмечусь… — ответил профессор, — Английская пунктуальность, знаете ли. В связи с инцидентом в аэропорту, там могут ожидать худшего, если я не появлюсь.

Такси начало сбавлять скорость, а затем и вовсе остановилось перед дверями гостиницы.

— Заходите, я вас подожду, — сообщил таксист, — Но если будете задерживаться дольше, чем на час, предупредите.

Регистрация в гостинице и дорога до волнореза заняли не более тридцати минут, с учётом не очень-то торопливого движения. Вообще, подобные проблемы с движением всё больше и больше становились редкостью, даже в столь заселённых городах, как Токио, однако тот факт, что они были, говорил о многом.

О большем говорило радио, призывающее граждан как можно реже выходить на улицу и пользоваться вместо этого преимущественно телепортацией, если же это невозможно по техническим или религиозным причинам, избегать ряда улиц. Религиозные предубеждения против телепортации встречались довольно часто: сложно было людям понять, как энергия и информация могут нести с собой душу. Поэтому ходил слух, что человек, вылезающий из приемной кабинки, это всего лишь клон, а оригинал при этом погибает. Артур находил этот слух бредовым: ужели не заметили бы, если бы амагусы и сигмафины, свойства которых зависят от души, меняли свои свойства при телепортации? У него были свои, иные причины не пользоваться телепортом, о которых не следовало знать никому из людей.

Наконец, они добрались до места. Это была строящаяся промзона. Весьма своеобразное место со своей атмосферой. Огромный бетонный волнорез, стройка, несколько складов и заводов и, что самое важное, бескрайнее, серебрящееся на солнце, море.

— Приехали, — наконец, доложил таксист, — Она вышла здесь и направилась в сторону моря. Мне, конечно, было любопытно, зачем ей сюда, но жизнь, она дороже.

— Благодарю, — Артур вышел из машины и огляделся.

Интересно, что может искать беглец на волнорезе? Артур так и не смог придумать ответ и быстрыми шагами пошёл исследовать местность. Сначала англичанин решил пройтись вдоль моря и самого волнореза, а затем обойти стройку. Как бы то ни было, Артур с трудом себе представлял, чего он хочет добиться и каким образом, но действовать нужно было сейчас, или это вообще не имело смысла.

Что может чувствовать существо, которое хотят поймать или убить почти все люди города? Не отдавая сам себе в этом отчёт, Артур частично прикрыл глаза, переводя яркий мир моря в сумеречный мир силуэтов, и начал пытаться ощущать возмущения природной ци вокруг сильными эмоциями. Однако это несильно помогло: основным источником возмущений был таксист, уже давно понявший, что старомодный английский книжник — не тот, за кого себя выдает.

Искать предполагаемое убежище предполагаемой родственницы пришлось вручную. Обыскав промзону, он пришел к единственному варианту. Канализация. Не самое надежное убежище, учитывая насекомых, но беглянке выбирать не приходилось. Вход туда Артур нашёл легко, всего лишь немного спустившись по волнорезу, вот только удобным он не был ничуть. Туда было куда проще заплыть на лодке или катере, в то время как войти, не замочив ног, просто невозможно. Проще говоря, это был не вход, а крытая заводь. К сожалению, костюм историка такого купания не перенесёт, а лодок вблизи не было видно. По крайней мере, пришвартованных.