Руслан Мельников: Бронепоезд. Огненный рейд

— Слышь ты, пасть закрой, а, — посоветовал Егор.

Клюв недружелюбно зыркнул в его сторону. Но заткнулся. Нарываться на неприятности в открытую Клюев не любил, предпочитая тихонько пакостить за спиной. А уж возможности для этого у него имелись. Клюв работал на службу внутренней безопасности, о чем был прекрасно осведомлен весь взвод. Да и сам Клюев не особенно скрывал этот факт. Наоборот — вроде как гордился. Порой Егору казалось, что даже Труба относился к Клюеву с опаской.

— Немедленно остановитесь! Будем стрелять! — все надрывался и надрывался громкоговоритель.

И снова:

— Не-мед-лен-но ос-та-но-ви-тесь! Бу-дем стре-лять!

Как будто у переговорщика, ошалевшего от упрямства толпы, вдруг закончились другие слова.

Призывов матюгальника по-прежнему никто не слушал. Беженцы преодолевали вторую линию колючки.

Труба отдал короткий приказ. Возле командирской позиции заработал пулемет. Одна очередь. Вторая. Третья… Оглушительное рваное эхо покатилось по МКАД.

Пулеметчики стреляли в воздух. Это было последнее средство, которое безотказно срабатывало всегда.

Но не сработало сейчас.

Толпа и не подумала останавливаться. Прожекторы нервно елозили по людской массе, запутавшейся в колючей проволоке.

«Женщины, дети, старики», — отметил про себя Борис. Ну, этим точно ничего не светит. Никто им даже временной, даже кратковременной рабочей визы не даст. От такого балласта столица избавлялась в первую очередь.

Интересно, а где их мужики-то? Хотя… Понятно где. Прикрывают тылы, наверное. Или прикрывали. Пока было кому прикрывать.

Беженцы завалили еще один ряд колючей проволоки.

— Что?! Зачем?! — снова услышал Егор удивленный голос комвзвода. На этот раз громкость была отменная: Труба не говорил, а кричал в рацию, не забыв по своей неизменной привычке присовокупить пару непечатных словечек. — Но ведь…

И долгая-долгая пауза. Теперь Труба, судя по всему, не орал — слушал. Видимо, теперь орали на него. Правда, что именно хрипит рация на командном пункте, понять было сложно.

Затем Егор разобрал злое и обреченное:

— Есть… Никак нет… Так точно…

Клюв, совсем уж по-птичьи вытянув шею, следил за Трубой.

— По моей команде! — Басовитый хорошо поставленный голос взводного разнесся над позициями. — Огонь на поражение!

Че-е-его?! Егор не верил собственным ушам. На какое еще, на фиг, «поражение»? Раньше до такого никогда не доходило.

— По команде — огонь на поражение! — ошалело, с небольшой заминкой продублировал приказ Трубы командир второго отделения.

И…

— По команде — огонь на поражение! — послышалось со стороны третьего отделения.

Егор промолчал. В свете прожектора он увидел, как на колючку лезет, царапая тонкие ручонки, девчушка лет десяти. Худющая, в каком-то рваном тряпье. Снизу девочку подсаживает мать. И их им приказывают расстреливать!

— Гус, мать твою! — взорвался взводный. — Какого хрена сопли жуем? Командуй отделением!

— Прошу повторить приказ, — нахмурился Егор.

— Огонь! — раздраженно рявкнул комвзвода. — На поражение! Что непонятного?

— Остановитесь, или мы вынуждены будем открыть огонь на поражение! — грянул с ворот громкоговоритель.

Все было понятно. Все, кроме одного.

— Это же люди, — пробормотал Егор. — Не интродукты. Не твари.

— Вижу, епть! — выплюнул взводный. — Знаю!

— Это какая-то ошибка.

— Это приказ, Гус! — брызжа слюной, Труба вымещал злость на ершистом подчиненном. — Выполняй!

Прожектор снова мазнул по внешней обочине МКАД. Девчушка сорвалась с колючей проволоки. Кажется, плачет, прижав к груди исцарапанные руки. Мать снова поднимает ее на заграждения.

— Да пошел ты! — выплюнул Егор.

— Что?!

— Выполнять такие приказы я не подписывался! Труба выматерился — витиевато и от души. И кажется, выпустил пар.

— Неподчинение старшему по званию при выполнении служебных обязанностей? — Это взводный сказал уже без злости. Каким-то отстраненным глухим и пустым голосом. — Под трибунал ведь пойдешь, Гус.

— Плевать! — А вот у Егора эмоции били через край. — В беженцев стрелять не буду. У меня контракт на защиту города от тварей.

Клюв, отстранившись от бойницы, внимательно наблюдал за Егором и командиром. По губам безопасника скользнула подленькая улыбочка.

Взводный скользнул взглядом по Клюеву. Выматерился еще раз.

— Гусов, сдать оружие и паспорт. Оставаться на месте до дальнейших распоряжений. Клюев, возьми у него автомат и документы.