Максим Касьянов - Анклав (СИ)

Для начала Митя отпустил одну руку, которой держался за руку похитителя пытаясь ослабить боль, и сунул ее в карман. В нем лежала заточка, сделанная из большого гвоздя. Затем подпрыгнул и ударил соперника в грудь ногами, одновременно втыкая заточку тому в руку. Конечно не отвлекись верзила на происходящее у лаза, Мите никогда бы не удался этот финт, но сейчас сработало. Верзила взвыл, схватившись за руку, выпустил его, а сам завалился на рельсы. Митя рванул в сторону станции, собираясь позвать на помощь, но не успел сделать и двух шагов, как зацепился за чью-то ногу, и с размаху плюхнулся на бетон, оцарапав руки и лицо. Сразу же сверху его придавило колено, локти были безжалостно вывернуты и скручены проволокой.

- Что, Рябой, - раздался чей то свистящий голос, - теперь даже ребенка удержать не можешь? Думаю, мне придется отказаться от твоих услуг.

- Прости, начальник, недоглядел, я искуплю, - шипя от боли произнес верзила.

- Если я тебе дам шанс, - отрезал главарь.

- Босс, что со второй делать будем?

- Разжигай костер, будем выкуривать.

Через двадцать минут, кашляющих Вику и Мишаню без особого труда вытащили из лаза и скрутили. Забросив детей на плечи, бандиты отнесли их к стоящей неподалеку дрезине и бросили в прочные деревянные ящики. Они заткнули их рты вонючими тряпками и закрыли ящики крышками.

От духоты и побоев у Мити стала кружиться голова, он почувствовал сильную слабость. Уже практически отключаясь, вдруг, словно наяву он увидел маму. Мальчик сразу узнал ее мягкие, пушистые волосы обрамляющие бледное лицо; ее губы, которые всегда складывались в улыбку, когда она смотрела на него; ее прекрасные изумрудные глаза с веселыми лучиками в уголках. В ее ласковом взгляде растворилась вся боль от скрученных и вывернутых рук, от ссадин на лице и затекших кистей. Мама грустно улыбалась, а в глазах ее стояли слезы.

- Мамочка! - прошептал мальчик. - Родненькая, спаси меня.

- Не могу, мой зайчик. Я очень хочу, но не могу вам помочь! - слезы уже ручейками текли по ее лицу. - Потерпи мой мальчик, уже близко ваш дедушка, он спасет вас!

- Дедушка? - вскинулся Митя, позабыв о боли и всех несчастьях, свалившихся на их голову, - у нас есть дедушка? Где же он, почему он не пришел раньше?

- Нет не родной ваш дедушка, но он станет прекрасной ему заменой. А почему не пришел? Потому что он ищет вас; все это тяжелое время он ищет вас, но очень скоро найдет и спасет. Тебе нужно только немножечко потерпеть и немножечко ему помочь.

С этими словами она стала растворяться в меркнущем сознании Мити, а еще через мгновение он потерял сознание.

Я сидел на своем излюбленном месте неподалеку от потухших часов тоннеля, ведущего в центр. Несмотря на то, что на станции было довольно много народа, вокруг меня образовался клочок пустого пространства. Еще бы! Мало кто хотел находиться рядом с колдуном, чернокнижником и, возможно даже с людоедом. Меня ничуть не смущало такое отношение людей; мало того, я сам старался поддерживать то мнение, что обо мне сложилось. Одеждой мне служил просторный черный балахон с капюшоном, скрывающим лицо. На шее висели разнообразные четки и ожерелья из мелких костей, клыков и когтей всевозможных тварей как Города, так и подземелья, на поясе из кожи какого-то чешуйчатого гада, висели различные кошели и мешочки. Руки обтягивали перчатки с нашлепками в виде серебряных черепов на костяшках. Всю эту мишуру я довольно долго собирал для создания нынешнего образа. Завершала картину седая бородка, кустистые седые брови из-под которых глядели зеленые глаза. Что ж, теперь меня никто не доставал, все сторонились, и даже самые смелые из жителей станции, прознав, что я колдун практикующий черную магию, так и вовсе постарались скрыться с моих глаз. Конечно, охрана во главе с начальниками станции предпочли бы не пускать меня сюда, но они не могли без веских оснований это сделать, да и побаивались переходить дорогу Черному колдуну.

Уже несколько месяцев я бродил по Метро, подрабатывал на станциях различными «приворотами-отворотами» и «сглазами-порчами» до которых всегда охочи люди: озверевшие от тесноты, нестерпимых условий существования и страха перед завтрашним днем. Желая получить чуть больше чем имели, они жгуче завидовали всем, у кого жизнь была хоть немногим лучше. Те, кто посильнее, добивались своего силой; поумнее - хитростью; ну а те, у кого не было ни того ни другого, обращались к таким как я. Я снабжал их разными «волшебными» порошками и снадобьями и давал такие сложные инструкции по применению, что в случае неудачи легко мог вывернуться и повесить прокол на заказчика. Да, я обманывал их! А как же иначе? Они желали плохого своим соседям и, значит, должны за это поплатиться. Я бродил по метро и вот добрался до Нагатинской, не скажу, что мне здесь нравилось. За долгие годы она обветшала, ее жители растащили, сломали и загадили все до чего смогли дотянуться. Жили здесь простые люди, главной целью которых было собственное существование. Они объединялись для решения общих проблем: защиты от монстров, разведения грибов и свиней, ремонта водопровода и вентиляции, но тут же ссорились из-за лишней миски похлебки. И в этом не было ничего удивительного, так жило большинство периферийных станций и чем дальше от кольца - тем хуже. Я даже бывал на станциях где бытовал каннибализм и жертвоприношения.

Читать дальше